Валерий Емельянов. ИСТОРИЯ В БОГЕ. Размышления авраамического монотеиста, о том, что же такое монотеизм, куда он нас вел, куда привел, и куда еще приведет. Статья вторая, часть втораяДействительно, откровение Заратустры произошло в языческой среде древних
Действительно, откровение Заратустры произошло в языческой среде древних иранцев, и оно, как и любое другое язычество, является образным отражением земного бытия. Но непреходящее влияние язычества на дальнейшее развитие религии и монотеизма заключалось в том, что в нем была развита идея о бессмертии человеческой личности, пусть и в разных представлениях о вечной жизни в по-разному представляемом инобытии. В то же время политеизм - его древнеарийский вариант до прихода Заратустры - не давал ответа на вопросы морально-этического характера, до которых человечество "дозрело" именно в "осевое время".
О дате рождения пророка, объединившего древнеперсидскую религию, единого мнения нет. Наиболее известная современная исследовательница зороастризма Мэри Бойс, основываясь на лингвистическом анализе "Авесты", идентифицирует ее язык (а, значит, и годы жизни Заратустры) 10-12 вв. до н.э. Хотя известно, что в древности языки отличались высокой устойчивостью и неизменностью, и посему это вряд ли может быть весомым аргументом. Зороастрийская традиция относит время жизни Заратустры к VII-VI вв. до н.э., он жил "за 258 лет" до Александра Македонского (Solomon Alexander Nigosian, The Zoroastrian Faith: Tradition and Modern Research, Published by McGill-Queen's University Press -- MQUP, 1993, ISBN 0-7735-1144-X, p. 11). В последние годы, правда, в апологетических по отношению к зороастризму текстах есть попытки датировать годы жизни Заратустры в пределах 6500-6180 гг. до н.э., основываясь на отсылках многих древнегреческих и римских авторов. У Плиния-старшего, например, имеется фраза "Есть и другая школа магии и волшебства, полученная от Моисея и Евреев, но оная датируется много тысяч лет после Заратустры". Мы же опираемся на наиболее определенный в историческом отношении момент, когда происходит оформление вероучений и преданий в более-менее стройную религиозную систему, хотя, безусловно, в ней существуют и очень древние пласты. Приблизительно в это же время начинается цикл откровений "больших пророков" в авраамическом монотеизме.
Но есть существенная разница между иудейскими пророками и Заратустрой. Через первых возвещал Свою волю абсолютно трансцендентный и невидимый Бог, и пророчества оперировали категорией "всего народа" и его судьбы. Откровение, полученное Заратустрой, было образно видимым, а по своей направленности и содержанию того учения, которое получил древнеарийский пророк, еще и глубоко личностным, с явным акцентом на жизненный вопрос морального выбора.
Согласно преданию, в возрасте приблизительно 30 лет он погрузился для омовения в священную реку (ученые в большинстве своем считают, что это были верховья Пянджа в нынешнем Горном Бадахшане), а когда вышел на берег, перед ним явилось существо, одетое в белое, - Воху-Мана (Благая мысль) - одно из видимых воплощений Верховного Бога-творца Ахур-Мазды (Господь-мудрость). Воху-Мана непосредственно возвел Заратустру к Ахур-Мазде, в присутствии которого пророк не мог даже видеть собственной тени. Заратустра много раз встречался с Ахур-Маздой, спрашивал его и внимал его ответам. Эти диалоги отражены в важнейшей части зорастрийского канона "Авеста" - гатах, и обращает внимание то, что диалог Бог-пророк, его содержание, имеет здесь глубоко личностный, индивидуальный характер, в отличие от пророчеств иудейских, заостренных на проблемах целого народа. Заратустра удостоился общения и с пятью другими божественными проявлениями, именуемыми в зороастрийской традиции "Амэша-Шпэнта" (бессмертные святые) - Аша-Вахшита (Истина лучшая), Хшатра-варийя (власть желанная), Спэнта-Армаити (благомыслие), Хаурват (Целостность) и Амэртат (бессмертие). Обобщающе абстрактный характер этих понятий дает основания полагать, что перед нами - проявленные Богом в Его зримом воплощении эманации - важнейшие Его атрибуты.
Здесь напрашивается следующий вывод. Миссия зороастрийского пророка началась в такой исторический момент, когда был жизненно необходим качественный скачок в развитии религии и общества, когда религиозная инертность достигла такой степени, что вера и обращение к Богу или богам уже не давали ответов на главные вопросы человеческого разума и души. В подобных же условиях приходило откровение к основателям и пророкам уже более поздних авраамических традиций. Во-вторых, именно в зороастрийском откровении формируется мысль о том, что Единый Бог-творец непознаваем, а человечество имеет дело лишь с теми Его проявлениями (эманациями), что доступны человеческому уму. Эта идея позднее появляется в иудейской мистике (Всевышний Бог как "Эйн Соф" - непознаваемая бесконечность, и Его проявления в сфирот, и схождение в шхине), в исламе, где наряду с признанием принципиальной недоступности сущности Бога, имеются данные Ему человеческим разумом 99 прекрасных имен, а также идея о сыфатах Аллаха (атрибутах Бога, описанных человеческим языком в Коране (от арабского глагола "иасфа" - "описывать человеческим языком". Всего этих сыфатов 14; шесть из них относятся к сущности Бога, восемь - к Его проявлениям). То есть именно в зороастризме появилось то атрибутирование, определяемость Бога в понятиях, возможных для ограниченного человеческого разума, которое нашло затем свое продолжение и развитие во всех монотеистических традициях.
Кстати, наиболее близкое зороастризму понимание природы Бога до сего дня сохранилось у крайних шиитов-исмаилитов, что неудивительно: исмаилизм - это, по сути, зороастризм, адаптированный к исламской системе религиозных понятий. И хотя авестийский Единый Бог Ахура-Мазда внешне зооморфен (присутствует в образе Быка, а по мере развития зороастризма в древнем Иране имело в этой религии место и определенное преобладание политеистического начала над монотеистическим), все же из авестийского контекста следует однозначное понимание того, что это именно образ верховного Божества, доступный пониманию тогдашних людей (в нашем случае - древнеарийских скотоводов), а не Сам Бог в буквальном смысле или Его "фотографический отпечаток".
На авестийском персидском языке религия обозначается словом "DAENA" (в более поздней версии - "DAEN"), что в контексте Авесты может иметь следующие значения: знание, божественное знание, мудрость, совесть, восприятие, духовная составляющая человеческой личности. В семитском религиозном обиходе, языках еврейском и арабском, обозначается очень схожим словом "din", что в широком смысле означает следование человека за Богом, посвященная жизнь на основе законов и заповедей, данных Всевышним. Или же просто - закон Божий.
В наиболее ранний период истории зороастризма, так называемый междинастический, на территории Ирана существовали небольшие зороастрийские царства Эламитское (4000 - 742 гг. до н.э.), Мидийское (2458 - 550 гг. до н.э.), а также Хититское и Кушитское царства. Однозначное, скажем так, общественно-политическое доминирование религии Заратустры приходится на период династии Ахеменидов. Все монархи этой династии были зороастрийцами, но, тем не менее, религиозной монополии в стране не было, сохранялась значительная свобода и плюрализм в вероисповедной сфере. Именно на Ахеменидский период приходится вавилонское пленение иудеев, которые смогли сохранить свое вероучение в Персии, и, более того, именно основатель династии Кир Великий (558-529 гг. до н.э.) освободил евреев из 70-летнего плена и способствовал восстановлению их домов молитвы. Именно он назван в Ветхом Завете мошиахом (мессией, помазанником Божьим). Династия продержалась до 330 г. до н.э. Последним монархом этой династии был Дарий III, побежденный Александром Македонским. Столица империи Тахте-е Джамшид (по-гречески Персеполис) была разрушена, а находящаяся в ней главная и наиболее полная библиотека священных текстов зороастрийской религии была уничтожена. Зороастризм сохранился в дальнейшем благодаря высокоразвитой устной традиции передачи религиозных текстов и тому, что в письменном виде, хотя и разрозненно, они сохранились по всей стране. Под властью Ахменидов потомки Авраама находились почти два столетия - с 536 года (взятие Киром Вавилона) до 331 г. до н.э. Освобождение народа и восстановление его веры удостоилось в Ветхом Завете самых высоких определений. Помимо уже упомянутого определения Персидского царя как помазанника Божия (Ис., 45:1), мы встречаем его определение как "орла с Востока" и исполнителя определения Божия (Ис., 46:11). Недаром исследователь Лоуренс Миллз писал, что если бы не Кир, верующий в Ахурмазду, то в Иерусалиме не появились бы еврейские пророки.
Дальнейшие, наиболее важные периоды истории зрорастризма - это так называемый "Парфянский" (247 г. до н.э. - 224 г. н.э.) и Сасанидский, или период Сасанидской империи (224-651 гг. н.э). Основное значение этой эпохи для истории монотеизма в целом заключается в том, что в те времена формируются и другие системы авраамического монотеизма (иудаизм, христианство, а на самом закате Сасанидской империи также и ислам), и хотя продолжается влияние зороастризма как более древней религии и на эти новооформленные традиции, уже имеет место и обратное влияние этих систем на зороастризм. После этого времени большинство зороастрийцев выехали в другие страны, и главным стало поддержание и развитие культурной и обрядовой традиции в чужой среде.
Общепризнано, что формирование четко выраженных понятий-категорий, имеющихся в монотеистических религиях (таких как добро-зло, свет-тьма, смерть и посмертное бытие, суд, рай и ад, небесная иерархия), проистекают из преломления зороастризма в иудаизме и последующих монотеистических религиях. Ранний иудаизм (и об этом достаточно ясно свидетельствует содержание наиболее древних частей Ветхого Завета) фактически не знает бессмертия души и посмертного бытия. Также находят очень схожей концепцию небесных иерархий в обеих религиях. Вышеупомянутая концепция семи "амэшаспента" (атрибутов Ахур-Мазды) перекликается с "cемью глазами Бога" (Захария, 4:10) и "с семью Духами Господними, посланными во все земные дали" (Откр, 5:6). Кстати, многими еврейскими мудрецами в первые века христианства последнее воспринималось как плод прямого зороастрийского влияния на иудаизм, часто только на основе евангельского сюжета о поклонении трех волхвов с Востока Младенцу Иисусу, которые не могли быть ни кем иначе как зороастрийскими мудрецами.
Несколько забегая вперед, обратим внимание и на следы зороастризма в исламе. С наибольшей ясностью они проявляются в шиизме, большинство последователей которого иранцы. Это и внекораническая доктрина о грядущем избавителе Махди (ее можно проследить также и в некоторых суфийских традициях ислама суннитского), наличие узкого моста аль-Сират, ведущего либо в рай, либо в ад (прообраз - мост Чинвад в зороастризме, через который душа проследует на четвертый день после смерти). Для шиитской ритуальной и мистической практики также очень характерно использование открытого огня и образа Света, что логически выводимо из главного зороастрийского культа огня.
Здесь хотелось бы еще раз вернуться к проблеме монотеистического характера религии зороастризма. Из текста "Ясн" - главной части Авесты, представляющей собой обращения Заратустры к верховному Богу-Творцу Ахура-Мазде, довольно однозначно следует, что изначально существуют две силы: Бог-Творец, воплощение Истины и Благомыслия - и Андхра Манийу, дух зла, столь же изначальный, как и Ахура-Мазда.
"Два духа изначала - как близнецы в явленьи
И мыслию, и словом, и делом - Благ и зол,
И прав лишь благодатный из двух, а не злодей,
Когда эти два духа сошлись, то изначала
Создали жизнь и смерть, то бытие, что после -
Для лживых наихудшее, а праведному - лучшее"
(Йасна, 30:3-4. Цит. по изд. Гаты Заратуштры (пер. с авестийского М.И. Стеблин-Каменского) - СПб., "Петербургское востоковедение", 2009 год; сс. 52-53).
Нам, современным людям, обращаясь к зороастрийскому наследию, необходимо понимать, что откровение и миссия древнеиранского пророка - это лишь веха на путях человечества в поисках и осознании Единого пути, который продолжится и в дальнейшем, в другие времена и среди других народов. И хотя из процитированного текста следует ясно сформулированный принцип изначального дуализма, что, казалось бы, выставляет зороастризм за пределы монотеизма, все не так просто. Очевидно, что разум и душа пророка, пусть где-то бессознательно и не совсем определенно, ощущают наличие в мироздании некоей Высшей Единой Истины, уже вторичным воплощением которой, на уровне, доступном человеческому разуму, является Бог Ахурмазда. Контекст, в котором в "Яснах" упоминается понятие Истины и Благой Мысли, вполне дает основания полагать, что они стоят даже выше, чем Ахур-Мазда, являющийся их вторичным воплощением. Кстати, цитированная 30-я "Йасна" среди всех гат одна из главнейших, ее еще называют "гатой выбора", ибо в ней сформулированы основные принципы религиозного миросозерцания зороастризма. И понятно, что это видение. Миросозерцание находится в динамичном процессе. Еще нечетко сформулирована Наивысшая Истина, Первоначало, Добро-Зло, но довольно ясно, красной нитью, проходит через все это писание необходимость выбора между Истиной и Ложью. Нет ничего, что бы досконально нам объяснило, почему Благой Бог и творец всего Ахур-Мазда и злой дух Андхра-Манийу равнозначны. Получается, добро-зло сотворил изначально Бог, Который в силу этого не так уж добр и благ?!
Впрочем, можно утверждать, что и из Ветхого Завета напрямую нам никак не будет ясно происхождение зла, впервые персонифицированного в змее-искусителе из Эдемского сада. Четко идея о вторичности, "неонтологичности" и небожественном происхождении зла начнет формулироваться в позднем иудаизме, а кульминации своей достигнет в учении Иисуса.
Эта "Ясна выбора", как полагают многие религиоведы-иранисты, стала основой появления в Сасанидский период в рамках зороастризма учения так называемого зурванизма, краеугольным камнем которого стала идея о Высшем Едином Боге Зурване (в переводе с авестийско-персидского - "фатум" - судьба, породившая уже вторичных духов добра (Ахур-Мазду) и зла (Андхра-Манийу)). То есть те представления, которые чуть выше мы обозначили как пока не определенные, здесь обрели ясность и завершенность. Казалось бы, это достаточно ясно отвечает на вопрос о том, является ли зороастризм в самом строгом смысле монотеистической религией.
Есть, правда, серьезное "но". Позднее зороастрийский мэйнстрим, да и многие ученые, определяли зурванизм как ересь, хотя точнее следует говорить о философском учении среди части служителей этой религии, на которое монархия и ортодоксальная часть зороастрийского сообщества смотрели, скажем так, сквозь пальцы. После падения Сасанидской империи следов зурванизма не прослеживается (в скобках заметим, что существующая ныне в России единственная зороастрийская община в Санкт-Петербурге, возглавляемая известным астрологом Павлом Глобой, открыто декларирует свою приверженность именно зурванитской традиции). Изначальный Бог Зурван, понимаемый как владыка пространства-времени, сотворил тот моральный принцип, на котором зиждется позднее разделение добра и зла, как об этом повествует т.н. "зурванитский миф":
"Когда не существовало ничего, ни неба, ни земли, был только великий бог Зурван, чье имя означает "фатум" или "фортуна". Он приносит жертвоприношения тысячу лет, чтобы у него родился сын, которого назовут Ормазд и который создаст небо и землю. По окончании этого периода, который длился тысячу лет, он начал размышлять: "Какой смысл от этих жертв, которые я принес? Действительно ли у меня будет сын по имени Ормазд? Или это все тщетно?". И не успела эта мысль возникнуть, как в нем были зачаты Ормазд и аХриман: Ормазд -- как следствие принесенных жертв, Ахриман -- из-за его сомнений. Когда он осознал, что в его чреве два сына, он поклялся: "Тот из двух сыновей, который появится первым, будет провозглашен мною богом". Ормазд узнал мысли своего отца и рассказал их аХриману. Когда аХриман услышал это, он разорвал чрево, вышел и подошел к своему отцу. Зурван, увидев его, спросил: "Кто ты?". И он ответил: "Я -- твой сын Ормазд". И Зурван сказал: "Мой сын светлый и благоухающий, а ты темный и зловонный". Он горько заплакал. И они начали разговаривать, когда родился Ормазд, светлый и благоухающий. Зурван, увидев его, понял, что это его сын Ормазд, ради которого он принес свою жертву. Во время разговора он держал в руках веточки барсом, которые он приносил в жертву. Он отдал их Ормазду со словами: "До этого момента именно я принес жертву во имя тебя, с этого момента ты должен приносить жертву во имя меня". Но даже когда Зурван вручил жертвенные веточки Ормазду, аХриман подошел к нему близко и сказал: "Разве ты не клялся, что провозгласишь богом того из сыновей, который появится первым?". И Зурван сказал ему: "О, нечистый, царство будет отдано тебе на девять тысяч лет, но Ормазда я уже сделал богом над тобой, и через девять тысяч лет он будет править, и будет поступать так, как ему угодно". И Ормазд сотворил небеса и землю, все красивое и доброе, а аХриман -- демонов и все злое и неправильное. Ормазд создал богатство, аХриман -- бедность" (по Р. Ч. Зенеру "Зурванизм").
Мы видим достаточно ясно, что к такому варианту "Единобожия" следует относиться с осторожностью. Приведенный отрывок показывает, что Зурвана вряд ли можно в данном случае определить, как всемогущее, совершенное и самосущное первоначало. Кроме того, критичное отношение к этому варианту, назовем его "околомонотеизмом", стимулирует и то, что ни одного первоисточника, содержащего учение зурванизма, до нас не дошло. Мы знаем о нем лишь через передачу армянскими (Егише Вардапет и Езник Кохабаци) и сирийскими (Теодор Бар Конай и Йоханнан бар Пенкайе) христианскими авторами. Причем некоторые ученые, например, цитированный выше Р. Зеннер, считают, что, помимо тех, кто воспринимал зурванизм в чисто религиозном смысле, были также и фаталисты-зурваниты, считавшие, что судьба человечества и мира жестко и изначально предрешена, а также те, кого принято называть зурванитами-материалистами, верившие в происхождение всего сущего из неперсонифицированного и бесконечного пространства-времени. Нам думается, что феномен зурванизма на самом деле есть пример обратного влияния уже достаточно развитых к тому времени культур иудаизма и христианства на начинавшую отставать зороастрийскую религию.
Но главное, что делает учение пророка Зороастра звеном цепочки исторического развития монотеизма, - это учение о грядущем Мессии.
"И будет ему имя Победитель Благодетельный (Саошьянт)
и Мира Обновитель (Астава терета).
И Благодетелем он будет потому, что миру видимому благо привнесет,
А Мира Обновитель потому Он будет, что людям жизнь даст вечную и нерушимую.
Но надлежит ему столкнуться со злом, столетьями в людях укоренным,
с враждою тех, что исповедниками веры себя зовут".
(Aвеста, Форвардин-яшт, 13:129 (перевод автора)).
Мы видим, что если для иудеев Машиах - это царь-освободитель народа, решающий, при всей их значимости, все-таки сугубо политические задачи, в то время как Саошьянт зороастризма - грядущий Божественный избавитель, несущий людям бессмертие и призванный спасти от разрушения и усовершенствовать мир. Эта идея, попав в благодатную среду авраамического монотеизма, развилась, приобрела ясность и завершенность. Представление о грядущем избавителе развернуло авраамическую традицию, доселе пребывавшую лишь в пространстве "вертикальных" отношений Человек-Бог, также и во Время, в грядущее, тем самым заложив основания для дальнейшего исторического развития монотеизма и его последующего становления как ведущей религиозной культуры человечества.
Валерий Емельянов,
ИАЦ "Время и мир",
