Вопросы о вере кандидату в Президенты России: МИХАИЛ ПРОХОРОВ

Во всем мире вопросы вероисповедания людей, претендующих на президентское кресло, их системы ценностей и семейных обстоятельств, не только не табуированы, но серьезно влияют на выбор граждан. Программы кандидатов в президенты Российской Федерации не проясняют их позиции по религиозным и этическим вопросам.

Поэтому в преддверии Президентских выборов, которые состоятся в России 4 марта, портал «Православие и мир» обратился ко всем кандидатам в Президенты с просьбой ответить на вопросы о своей вере и религиозной ситуации в России. Единственный кандидат, который согласился дать ответ лично, — Михаил Прохоров.

— Михаил Дмитриевич, как вы сами можете обозначить свои религиозные взгляды?

— Я воспитывался в СССР, у меня была очень хорошая семья, но, как и многие миллионы наших граждан, мы воспитывались в атеистической семье. Это совершенно не значит, что я не верю. Я верю в общечеловеческие ценности. Воспитание, которое мне дали родители, было основано на русской классической литературе. Оно прививало мое собственное восприятие мира.

Мне кажется, что все-таки Бог внутри каждого из нас, и каждый сам изучает себя — это разговор с самим собой. Поэтому я считаю, что, наверное, каждый человек должен сам определять, во что он верит, в кого он верит, и как он верит.

Я считаю, что дорога к храму индивидуальная, и она у меня своя.

— Когда вы говорите о религии, вы нередко говорите о недопустимости лицемерия. Что именно вы имеете в виду?

Иисус Христос боролся с лицемерием и с фарисейством. И мне кажется, что худшее, что может быть — это врать или обманывать.

Если даже какие-то вещи стали модными, то мне кажется, что людям надо говорить только правду. Я очень не люблю лицемерие, и если я в настоящий момент нецерковный человек, то я об этом говорю совершенно открыто. И мне кажется, что гораздо важнее говорить правду, говорить о том, что у каждого человека — своя дорога к храму.

— И какова ваша дорога к храму?

Мне кажется, главное, чтобы человек чувствовал себя нужным и жил в обществе, создавая вокруг себя добро.

Я всегда пытаюсь сделать так, чтобы те люди, которые работают у меня в бизнесе, были счастливы, чтобы они чувствовали свою востребованность. И так же я хочу делать в общественной жизни.

Я занимался и занимаюсь благотворительностью: нужно помогать тем, кому тяжело, кому нужно помочь сделать первый шаг. Все мы люди — именно этим мы отличаемся от животных. Нам творить добро, помогать ближнему — доставляет внутреннее, глубокое человеческое удовольствие.

— Как вы думаете, есть ли у человека бессмертная душа?

— Этот вопрос я пока для себя не решил. Я живу активной жизнью, я много об этом думаю, но у меня пока нет ответа на этот вопрос.

— Должны ли родители воспитывать ребенка в своей вере, или надо ждать, пока он вырастет и сам выберет религию? Как вы оцениваете практику преподавания основ религиозных культур в школах — надо ли продолжать?

— Мне кажется, что, конечно, самым важным источником воспитания является семья. Поэтому родители сами должны определять, что они хотят передать своим детям. Мы живем в светской стране, у нас многонациональное, многоконфессиональное государство и наша сила в том, что Россия смогла объединить огромное количество культур и религий. В том, что люди с разным вероисповеданием всегда жили в мире и согласии друг с другом. Поэтому вопрос о том, как прививать ту, или иную религию — это вопрос к родителям.

Что касается школы — если есть такой предмет, то мне кажется, что этот предмет должны вести историки. И мне кажется, что светский характер нашего государства — это залог нашего единства.

— Должен ли в России развиваться институт капелланов – военных священников?

— Я еще раз хочу подчеркнуть, что я за светское государство. Но если у военнослужащего есть потребность в этом, то ему должна быть дана возможность реализовать его вероисповедание. Но делать штатные должности духовенства при армии — я считаю, что это неверно.

— Почему?

Потому что это индивидуальное дело. Каждый человек верит в то, что он хочет. Я за свободу человека, за право его выбора. Если человек хочет — такая возможность должна быть. В противном случае будет нарушаться базовый принцип равноудаления. Я за свободу каждого человека и за его право на любое вероисповедание.

— Одна из самых сложных страниц истории двадцатого века для верующих людей — это гонения на Церковь в советские годы: храмы рушили, священников расстреливали. Сегодня можно услышать суждения о возможном повторении тех трагических страшных дней…

— У великой страны великая история, и не всегда она бывает радостной. В нашей истории, к сожалению, было много событий, когда мы уничтожали друг друга. Особенно, в течение 20-го века. Это не должно повториться и для этого мы должны делать исторические выводы. Чтобы этого не было никогда.

Мне хотелось бы, чтобы у нас маятник не шатался в разные стороны: сначала мы все уничтожаем, потом начинаем очень быстро восстанавливать.

Я хочу, чтобы мы жили в согласии, чтобы мы уважали друг друга.

Здесь очень важная задача в том, чтобы Церковь не превратилась в министерство по нравственности, а чтобы священники были тем самым примером для тех людей, которые верят. Мне кажется, это критически важно для того, чтобы Церковь была очень динамична и современна и работала над развитием нашего гражданского общества. Священник должен быть как личным примером для человека.

— Что значит — жизнь по совести?

— Жить по совести — это, в первую очередь, не обманывать себя. Если ты не обманываешь себя, у тебя есть возможность не обманывать других. А вот следующий шаг — не обманывая других, нужно стараться всегда говорить правду. Бывают случаи, когда ради ближнего приходится недоговаривать. Но врать точно нельзя.

— До конца ли реализуем принцип честности и открытости, особенно применительно к большому бизнесу?

— Каждый для себя проводит эту черту. Есть общечеловеческие заповеди, которым каждый должен следовать.

— Что вы относите к общечеловеческим заповедям?

— Для себя я решил: уважение к людям, уважение к тем, кто находится рядом с тобой. Я верю в людей, я верю в то, что мы вместе можем все решить. Я верю в себя, я верю в то, что нравственность и закон — это те две нормы, которые позволяют человеку быть человеком. Именно таким образом мы вместе можем жить и развиваться, и радовать друг друга. Любой человек, любой профессии может быть нравственным. Даже в тех профессиях, которые, как кажется обществу, жесткие, например, бизнес. Бизнес можно делать честно, создавать хорошие предприятия, где работают люди и имеют очень хорошие рабочие места, получают высокую заработную плату и в конце рабочего дня они не думают о том, как кормить детей и где бы еще подработать. Вот это я называю честным бизнесом — он создает хорошие рабочие места, платит налоги и занимается благотворительностью, помогая тем, кому сейчас плохо.

— Что вы вкладываете в понятие чести? Честь и достоинство — это культурные атавизмы?

— Нет, честь, достоинство и уважение — это как раз то, что сейчас в нашем обществе наиболее востребовано. Посмотрите, что происходит на Болотной и на Сахарова. Вышли люди, которые как раз хотят честь свою сберечь, хотят уважения и достойного отношения к себе. Это сигнал власти, что что-то происходит в нашем обществе не так. Люди вышли — и многие из них очень успешные, состоятельные, они хотят жить в другой стране.

Понятия чести и достоинства наиболее востребованы именно сейчас. Наше общество выздоравливает, и слава Богу.

— За что вы готовы умереть?

Я готов умереть за свою сестру, за свою племянницу и за страну, если надо.

— Есть ли у вас духовная история – положительная или негативная, которая бы определяла ваше взаимоотношение с церковью, религией или Богом?

— Я вообще считаю, что все личные истории они для того и личные, что они касаются только одного человека — меня, или какого-то другого человека, с которым эта личная история произошла. И мне кажется, что это не удел общества — знать глубинные личные истории.

— Сегодня больной вопрос для российского общества — это аборты. Россия занимает одно из лидирующих в мире мест по их количеству. На ваш взгляд жизнь человека начинается с момента зачатия, или с момента рождения?

— Вопрос сложный, и очень философский. Я вам отвечу на этот вопрос по существу.

Я за свободу выбора любого человека. На мой взгляд, причина большого количества абортов связана с тем, что наша жизнь еще очень тяжела для многих людей. Поэтому наша задача — построить такую страну, где наши граждане хотели бы рожать детей, чтобы хотели создавать большие крепкие семьи и тогда эта проблема сама собой снимется.

Надо менять причину со следствием. Никто не может запретить нашему гражданину делать выбор. Поэтому я категорический противник запрета абортов.

— Но о каком выборе идет речь: выбор женщины «распорядиться своим телом» или выбор убить другого человека, человека, который пока еще не родился?

— Вопрос сложный, и он находится, скажем так, в зоне общественной нравственности. Много людей могут занимать одну точку зрения или другую. Поэтому я для себя до конца этот вопрос не решил, но точно считаю, что женщина имеет право на выбор и я категорический противник запрета абортов.

— Ваши меры по тому, чтобы снизить количество абортов? Чтобы в стране жилось хорошо и хотелось рожать – это долгосрочная стратегическая цель.

— Да нет, вполне практическая. Первое, что нужно сделать — чтобы власть стала уважать человека. Чтобы люди, которые пришли работать на государство, не сидели и набивали карманы, а работали на каждого гражданина страны. Это первое.

Второе — нам нужно построить новую российскую экономику, которая позволит нашим гражданам иметь достойные рабочие места и верить в завтрашний день.

Многие люди сейчас лишены надежды. Они не знают, как жить дальше, они не знают, как найти достойную работу и как противостоять всем тем сложностям, которые происходят.

Для этого существует элита — это люди самых разных профессий — не только бизнесмены или чиновники, но и врачи, это и музыканты, и работники культуры. Элита должна взять на себя ответственность за то, что происходит в стране.

Проблема нашей страны в том, что элита только-только формируется. Поэтому чем больше ответственных людей будет брать на себя ответственность за судьбы нашей страны, тем меньше будет тех проблем, о которых мы сами сегодня говорим.

— Когда св. князь Владимир сделал исторический выбор веры…

— Через питие.

— Существуют разные гипотезы.

— Но наиболее известная эта.

— И все же выбор православного христианства был сделан принципиальный, и изменения в обществе — языческом, бездуховном, наступили достаточно быстро — взять хотя бы отмену смертной казни. Этот выбор определил историю России, как минимум, на тысячу лет. Это был правильный путь? И если бы вы были сейчас принимали столь же важное для страны решение, каким бы оно было?

— История не знает сослагательного наклонения. Поэтому не надо рассуждать: что бы было, если бы не. Надо исходить из того, что есть. Я человек, пришедший в политику из бизнеса, где слово значит очень много. Поэтому, никогда не надо рассуждать: а что было бы если бы. Мы живем в тех условиях, в которых живем.

Поэтому, на мой взгляд, проблема духовности связана не только с работой церкви. Это гораздо более широкое понятие. Это и вопросы культуры, которая у нас сильно недофинансирована. И я вообще считаю, что новый современный мир поменялся. Речь идет о новом человеке, потому что интернет и новые средства и технологии разомкнули пространство.

Теперь каждый, сидя дома, может общаться со всем миром. Из-за чего зачастую возникают психологические проблемы, связанные с тем, что человек просто не готов к такому объему информации.

Задача нашего общества состоит в том, чтобы понимать, что не боеголовки, не танки объединяют страну. Объединяет ее культура, единая культура. Поэтому мне кажется, что если мы поставим задачу, в первую очередь, для нашего государства, что инвестиции в новом мире — это новый человек, то инвестиции в науку, культуру, образование и здравоохранение должны быть приоритетными.

Вот тогда все темы, которые мы сегодня обсуждаем — будут быстро и эффективно решаться. Конечно же, при условии, что государство повернется к человеку лицом.

— Новый человек — это человек, который активно использует интернет-технологии?

- Нет. Это человек, который хорошо понимает культуру своей страны, хорошо понимает мировую культуру, понимает, как наша культура вписана в мировую. Хотя мир становится глобальным — культура идет в обратном направлении. Она становится более локальной — таким образом человек защищает свою самоидентификацию.

И это мой фонд первым уловил 8 лет назад. Поэтому я поддерживаю региональную культуру — те точки роста, которые позволяют людям очень эффективно и быстро двигаться. Первый культурный шаг, первый опыт реализации себя в культуре имеет очень большое значение для любого человека.

Я рассматриваю культуру не как производство услуг, а как воспроизводство общественных благ в широком смысле этого слова. Новый человек — это культурный, образованный и высокодуховный человек и страна, которая состоит из таких людей, сможет конкурировать в этом непростом, современном мире.

— У вас есть церковный орден, расскажите за что?

— Вы знаете, я довольно много занимаюсь благотворительностью — просто я не люблю об этом рассказывать. Когда человек занимается благотворительностью — это его глубоко личное дело. И если уж общество знает об этом, то это должно идти от других людей. Поэтому я довольно много помогаю здоровым начинаниям и, в том числе, помогал РПЦ. За это у меня есть ордена. Но я, честно, не очень люблю об этом говорить. Если вам интересно — узнаете сами.

Беседовала Анна Данилова

Источник: Православие и мир