О духовном здоровье исключительно...

Знаете, мне с детства знакомо одно неприятное чувство. С чего бы начать. Ну, например, так. Я был мал, я был глуп еще более, чем теперь, хотя казалось бы, куда уж, и меня привлекала агрессия. Не задумываясь о последствиях, я ввязывался в словесные баталии, которые вели между собой мои школьные или уличные приятели. Не особо задумываясь о том, сильнее меня противник или наоборот. То есть, это важный момент, я не был благородным рыцарем. Слабым тоже могло прилететь, если словесные баталии переходили в обычные. В связи с чем случалось мне бить людей, и самому быть битым тоже случалось. Бывал я на коне, бывал и под конем, как по сходному поводу, но несколько ранее написал великий князь Владимир, прозываемый Мономахом.

И вот чувство, - плохое, на самом деле, чувство, о котором хочу сказать, - я испытывал его сам, когда связывался с заведомо слабейшими, и видел, как темным, нехорошим огоньком тлеет оно в глазах тех, для кого слабейшим был я. Узнавал без ошибок, именно потому, что и сам переживал такое. Такая, сказал бы я, сытая и стыдная уверенность незаслуженной, заведомой победы. Позорная возможность самоутвердиться, потому что за счет слабейших самоутверждаться – позор, и любой человек это если не знает, то чувствует. По легкому привкусу тошноты, сладковатому такому, по холодку в затылке. Дыхание чуть тяжелей становится, мир вокруг – чуть темнее. В этом нет доблести, но есть притягательность.

Когда ты понимаешь, что кругом неправ, что спор затеял не по делу, что делаешь что-то не то, но ты, при этом, сильнее, в тупом, животном смысле сильнее, - остановиться трудно. Почти невозможно. Чужое, незаслуженное, неоправдываемое ничем унижение – оно даже слегка пьянит, пожалуй. И это – как мне сейчас кажется – самый доступный, самый простой, по-своему, повторюсь, даже приятный, опыт зла. Опыт контакта человека со злом в чистом, беспримесном, дистиллированном виде. И кулаки сами собой сжимаются, и губы этак пучатся, и темная радость где-то в животе начинает булькать. Собственно, это оно и есть, зло. Настоящее зло.

Кстати, настоящее зло коварства чурается. Зло – простое, как дьявол в средневековых фаблио. В том смысле, что оно тебя не пытается, по крайней мере, в этом, наиболее чистом своем проявлении, обмануть. Ты можешь выдумывать оправдания и даже потом в них верить, можешь вообще о таких мелочах не задумываться, но всегда при этом – где-то там, на втором плане, на внутренней стороне затылка светятся буквы: «Я не прав». Я не прав, и плевать. Я сильнее. Мне ничего за это не будет. Отвыкать потом тяжело, кстати.

И здесь трактат о природе зла не особенно плавно переходит в хронику текущих событий. В любой толпе, за что бы она там ни билась, есть некоторый процент людей, убежденных в своей правоте. Искренне убежденных. Их из рассмотрения исключаем. Они, как ни странно, вне контакта со злом, даже если оказались на его стороне. Но вот те, те, кто сейчас – мне лень перечислять фамилии знакомых и незнакомых, высокопоставленных и малоизвестных граждан, - те, кто сейчас делает вид, что со страной ничего не произошло, или произошло, но правильное и исключительно прекрасное, кто произносит пафосные речи об очередной победе стабильности, те, кто кривит презрительно мордочки, кто метелит на площадях несчастных студентиков, кто заполняет те же площади несчастными, немытыми, ни черта не смыслящими в происходящем детьми, - в большинстве своем, мне кажется, прекрасно понимают, что делают. Я вижу в их глазах тот самый огонек болотный, я, кажется, понимаю чувство, которое они сейчас переживают. Оно с достаточной подробностью описано выше.

(Кстати, отвлекаясь, о детях стоило бы сказать особо, эти стада нерассуждающих детей, воспитанных в чувстве ложной причастности к силе, детей, многие из которых успели вполне подрасти, - одно из главных преступлений текущей отечественной власти; да, я знаю, не рассказывайте мне, что и с другой стороны хватает подростков не с промытыми даже, а с вымытыми начисто мозгами; разница все же есть, в том числе и чисто количественная, но это отдельный разговор, я отвлекся.)

Так вот – обращусь напрямую – граждане, опознавшие себя в ориентировке, данной абзацем выше. О сладостном чувстве зла мы поболтали довольно, взываю теперь к рацио. Знаете, чем вы отличаетесь от детей, которые пинают слабого и не терзаются муками совести? Одно коренное различие есть. Дети сильны своей собственной силой. А вы – чужой, заимствованной. Вы думаете, что вам можно наслаждаться этим прямым контактом со злом, врать, бить и так далее, потому что за вами стоят какие-то другие, по-настоящему сильные, способные прикрыть люди.

Но это – это не так, и текущие события наглядно это показывают. Нет, разумеется, никакой революции, я тут с вами соглашусь, даже десять тысяч молодых людей и одна экзальтированная дама в шубе наизнанку, и сто миллионов записей в блогах, - это пустяки, пощечина, щелбан.

Именно то, что эти ваши носители силы, гаранты стабильности так реагируют на щелбаны, на свист, на митинг, в котором, - в пятнадцати-то миллионом городе, - участвуют десять от силы тысяч человек, а вернее, пять, все их метания нелепые, бред пресс-секретарей, постыдные ретвиты, весь, словом, балаган, который мы тут наблюдаем, - все это показывает, что нет у них никакой силы.

Сейчас усидят под щелчком, завтра получат пинка. Это как щель в дамбе. Все, вроде бы, стоит, но вода закапала. Слабость показана, значит, ей обязательно воспользуются. В нашем случае – скоро. (Помнится, Мишу Вербицкого однажды спросили, был ли Холокост. Нет, но обязательно будет, - ответствовал герой).

В общем, нет у них силы, сильные не истерят. А следовательно, и у вас ее нет. И то, что у вас в глазах мутным светом сейчас светится, то, что заставляет врать или бить, - от примитивного самообмана. В связи с чем вопрос – не лучше ли на данном этапе просто помолчать? Успокоиться? Выйти из состояния прямого контакта со злом? Мне кажется, лучше. Полезней. И я не об угрозах сейчас, о духовном здоровье исключительно.

Отсюда