Судьба доктора Муна и отношение к нему властей светских и религиозных заставляют вспомнить Льва Толстого и Мартина Лютера Кинга
"Портал-Credo.Ru": Выражаем соболезнования в связи с кончиной доктора Мун Сон Мёна. Вы поедете в Корею на похороны?
Константин Крылов: Спасибо большое. Основные события в Корее будут 15 сентября По корейской традиции поминки устраивают не на третий день, как у нас, а они там ждут приличное время. Тогда я и поеду в Корею. Там соберутся разные религиозные и государственные деятели. Пока не знаю, кто из них будет от России.
- Будут ли в Москве проходить какие-нибудь мероприятия 15 сентября?
- В Москве пока не планируется никаких мероприятий, поскольку многим российским последователям хочется поучаствовать именно в Корее собственно на самих поминках, поэтому пока, насколько я знаю, не планируется ничего в Москве. Но, может быть, будет небольшое собрание.
- За что Россия должна сказать спасибо Муну?
- Очень трудно сказать, поскольку вначале им был сделан упор на образование, на создание курса по нравственному воспитанию школьников, но затем эта работа сошла на нет под давлением государства. И основной успех его учения сейчас связан с развитием волонтерской культуры. Если посмотреть на наши сайты, там множество волонтерских проектов, собирающих людей, которые вовсе необязательно являются последователями Муна. Мы считаем, это его и наша заслуга.
Ну и конечно, у Муна очень большой вклад в улучшение отношений между Россией и Америкой благодаря идее тоннеля под Беринговым проливом. Если еще в 2005 году этот проект считался в России абсурдным, то уже в 2009-2011 российское государство совершенно всерьез обсуждало эту идею. А также в Соединенных Штатах Мун объективно очень много сил приложил к тому, чтобы там не было негатива по отношению к России, потому что США тоже далеко не положительно воспринимали эту идею. Мун говорил о том, что для будущего человечества этот тоннель сыграет очень большую роль, создаст важный мост между Россией и Америкой.
Его имя сейчас мало упоминается сейчас в связи с этим тоннелем, но если проследить хронологию, то в 2005-2007 годах он активно говорил об этом и поддерживал сторонников этой идеи.
- А каков его вклад в религиозную жизнь?
- Так же, как и в большинстве религий, его вклад в будет оценен через десятилетия, а может, и через столетия. Он говорил всерьез не об экуменизме, а о единении всех религий, не в плане компота, а в плане того, что они выступают за общие ценности. Об этом он, наверное, единственный говорил даже с трибуны ООН настолько активно и продуктивно. И даже создание Недели межрелигиозной гармонии, я лично полагаю, это следствие его проекта по созданию Межрелигиозного совета при Организации Объединенных Наций. Но религия – дело очень медленное, поэтому бессмысленно ожидать сейчас, что все начнут кричать ему ура на этом поле.
Понимаете, его личность очень противоречива, поэтому на фоне такого человека при жизни очень тяжело развивать его идеи. Так же было и со Львом Толстым, пока он был жив: только через много лет люди смогли оценить его гений. Думаю, что судьба Муна в этом смысле похожа на судьбу Толстого.
- Кто будет вместо Муна?
- Неизвестно, но, судя по всему, его жена. Она остается активным руководителем движения. Здесь важно понимать: если, может быть, лет 10 назад были сомнения, что будет с движением в его отсутствие, поскольку все-таки он харизматический лидер, то в последние годы он уже передал много проектов разным людям – и своим детям, и последователям. Причем эти проекты разнонаправлены и часто даже не пересекаются. Поэтому, возможно, движение не будет так централизовано.
Тут опять уместно сравнение с Толстым. Кто помнит, сколько у него было при жизни последователей и какие они были. Но его идеи живут и до сих пор потрясают мир. Думаю, что теперь дело даже не в организации, а в идеях Муна – консервативная семьи, диалог религий, которые пустили корни, и дальше они уже будут просто развиваться сами, и роль движения будет уже второстепенной.
- Как повлияет кончина Муна на возглавляемую Вами в России "Федерацию за всеобщий мир"?
- Не думаю, что ее деятельность существенно изменится, равно как и деятельность "Церкви Объединения" во всем мире. Мун сам говорил много раз: "Я все идеи передал". И последнее время он не занимался какой-то активной общественной деятельностью, хотя и выступил в турне на конференциях. Сейчас, конечно, будут похороны, разнообразные поминки и прочие мероприятия. Но у меня нет вопроса, куда дальше идти. Мы самодостаточны, не зависим ни от каких денег, к нам не поступают средства от центра, мы сами себя финансируем.
С другой стороны, Мун время от времени делал разнообразные очень противоречивые заявления, были отзывы в прессе – и нам приходилось тяжко. Так что сейчас в этом смысле будет полегче. Хотя жизнь остроту потеряет, будет уже не так интересно. Ведь многих привлекало это его качество.
- А какие, например, заявления Муна создавали вам трудности?
- Ну как же, в Корее он критиковал корейское руководство. Находясь в Соединенных Штатах, он активно критиковал либеральную политику и президента США. Он был против вторжения в Афганистан и Ирак. Когда была антиисламская истерия, Мун, наоборот, спонсировал конференции по диалогу ислама с христианством.
А в Советском Союзе он же известен был как антикоммунист. Мун говорил, что он не против советского народа, но против агрессивно атеистической идеологии, которая опасна для нравственного развития нации. И этим он не нажил себе друзей в России в то время. А в наше время – той же идеей тоннеля под Беринговым проливом, в результате чего ему был закрыт въезд в Россию. Впоследствии же оказалось, что это как раз российская идея. Так было со многими идеями Муна. Поначалу они вызывали сильное отторжение.
- Негативный образ Муна в России, получается, "старая память" о том, что он был врагом советского атеизма?
- Да, он был борцом с коммунизмом в Советском Союзе. Когда коммунизма не стало, в России у него все равно остались враги, потому что он говорил о религии. Он сильно отличался от Матери Терезы и не был просто абстрактно добрым человеком, который ходит и всем помогает. Он говорил о необходимости углубления религии, говорил о тех вещах, которые вполне могли считаться еретическими на том уровне, а сейчас становятся достаточно общепринятыми. Но вот этот негативный ореол оставался. Однако сейчас друзей, пожалуй, больше, чем врагов. Нам поступает очень много соболезнований в связи с его кончиной.
- Верите ли Вы в то, что РПЦ МП изменит свое отрицательное отношение к Муну?
- Уверен, что изменит. Я не хочу сравнивать Муна с Христом, но при жизни ни один религиозный деятельно не был всеми единодушно принят. Мун также разделил эту судьбу. Постепенно, когда развеивался его харизматический ореол, стали говорить, как будто и не было никакого негатива, что вот человек сделал интересный вклад, и все притворились, что все они были за него. Так же было и с Мартином Лютером Кингом. И у Сахарова, и у Солженицына была такая же судьба. При жизни они были гонимы, а потом оказывается, что все у них были в друзьях.
У нас достаточно ограниченные контакты со священнослужителями Российской православной церкви. Они вполне к нам относятся неплохо. Но официальная позиция, естественно, не изменилась.
- Каков вклад доктора Муна в общечеловеческую культуру?
-К счастью, вот этот ореол негативный вокруг его имени понемногу развеялся и в Соединенных Штатах, и в Корее, где он сейчас является одним из почетных граждан страны. До России пока не дошла волна такого очищения его имени, но постепенно дойдет, я думаю.
А сейчас он очень известен у себя на родине благодаря вкладу в межрелигиозные отношения и как миротворец, поскольку он помогал налаживать диалог между Северной и Южной Кореей, способствуя ему не только духовно. Так в Северной Корее он создал автомобильный завод и построил большую гостиницу, самую известную там. Поэтому в Корее он признан не только как религиозный лидер, но также как человек, который сделал много для объединения Севера и Юга.
А в Соединенных Штатах, где я был на разных мероприятиях в Вашингтоне этим летом, он остается известен все-таки в основном как консерватор, поскольку сейчас вот эта гомосексуальная тематика ЛГБТ там очень актуальна, и там в этом направлении есть даже крен в сторону либерализации. А его голос и в целом наше движение – это традиционные семейные ценности, особенно в Организации Объединенных Наций.
Если говорить о Европе, то, к счастью, за несколько лет до его кончины с него был снят запрет на въезд в Шенгенскую зону. И если сейчас следить за конференциями, которые проводит в этих странах наша организация, то они проходят то в парламенте, то в президентском дворце, то в здании ООН. То есть в Европе благодаря тому, что его имя было вычеркнуто из черных списков, произошло признание Муна. Он в прошлом году проехал несколько европейских стран в турне и в Палате общин, и в парламентах выступал. Так что, в целом, сложился такой положительный ореол.
Кстати, сначала Би-би-си к его кончине выпустил довольно злобную информацию, но затем основные неприятные моменты были вычеркнуты из некролога о нем.
В Африке, особенно в Уганде, Мун очень известен как борец со СПИДом, благодаря его идее укрепления семьи. А в Непале он способствовал примирению между центральными и маоистскими силами. Его жена туда приезжала как посредник.
Так что, хотя везде по-разному складывается его имидж, но слава Богу, что в основном он все-таки остается позитивным.
Беседовал Феликс Шведовский,
