Под тенью КГБ
Рассказ Питера Ландштеттера о годах подпольного миссионерства в Советском Союзе (перевод из книги "Миссия Бабочки" / Mission Butterfly).
Зимой 1979-80 гг., когда я работал с командой по сбору средств в Дании, не давая объяснений, нас спросили, хотим ли мы изучать восточно-европейский язык. Я был очень вдохновлен этой идеей и тут же вызвался добровольцем. Однако долгое время ничего не происходило, и я уже даже предположил, что это ничем не кончится.
Я занимался продажей наших журналов «Победа над коммунизмом» и «Интеграл» почти в течение года в Австрии, Германии и Италии. Благодаря этому опыту у меня была возможность разговаривать со многими людьми о ситуации в Восточной Европе, что усилило мое желание поехать туда. В то же время казалось, что многие молодые люди поддерживали коммунизм, не смотря на всё, что я слышал о реальной жизни за «железным занавесом». Я был решительно настроен помогать людям, которые там страдали. Журнал «Интеграл» объяснял многие подробности о том, как система держала людей в плену физически и морально. Я так же прочитал большое количество книг, таких как «Прости меня, Наташа» и «КГБ сегодня. Невидимые щупальца» Джона Баррона, которые подталкивали меня к действию. По какой-то непонятной причине у меня так же было внутреннее побуждение поехать туда. Два брата моего отца были убиты в России во время Второй Мировой войны. В следующем году снова спрашивали тех, кто заинтересован в изучении восточно-европейского языка. Я снова вызвался добровольцем, но, как и в прошлом случае, не получил ответа. Поэтому я связался с преподобным Питером Кохом и подчеркнул тот факт, что чувствую сильное желание участвовать.
В начале 1980 года разрабатывались два австрийских проекта, сосредоточенных на Восточной Европе. Один, который включал миссионеров, едущих за «железный занавес», был назван «Проект бабочка». Такое название было выбрано, потому что подпольная миссионерская деятельность во многом похожа на стадии развития бабочки. Сначала она приобретает субстанциальное основание, включая финансовые ресурсы, затем она уходит в себя (замыкается), и после крушения коммунизма окончательно раскрывает свои крылья и свободно летает повсюду.
Второй проект принимал во внимание тот факт, что в Западной Европе проживало много эмигрантов из Советского Союза. Идея заключалась в том, чтобы организовать группу, которая может контактировать и заботиться о таких людях и переводить их на сторону Истинных Родителей. Он назывался «Проект колибри». Колибри – это маленькая птичка, которая может летать так быстро, что ее едва возможно разглядеть. В конце 1980 года я добровольно присоединился к «Проекту колибри» и следующей весной всех участников позвали в Вену для составления дальнейших планов.
Сначала мы пытались изучать русский язык с помощью книг и кассет. Позже у кого-то появилась идея, что нам нужно нанять учителя русского языка, чтобы организовать курсы по русскому языку в каком-нибудь отдаленном месте. В то лето мы ездили в Англию, где австрийский филиал «Международного крестового похода за единый мир» (IOWC) имел базу отдыха под названием «Тихий сад» около Глостера. В то время деятельность домашней церкви затихла и дом был пуст. Первый учитель русского языка не оправдал наши ожидания, и поэтому нам пришлось поменять свои планы и мы поехали на месяц в Бельгию на сбор средств. К декабрю, однако, наняли нового учителя и с ее помощью мы научились говорить по-русски довольно хорошо. Мы делились глубокими опытами в нашей группе в «Тихом саду», у нас практически не было связи с внешним миром. Австрийские члены IOWC верили, что дом продан и что никто в нем не живет.
Когда мы вернулись в Австрию, в августе 1982 года, все еще полностью не было решено, как продвигать «Проект бабочка». Пару месяцев спустя, после благословения 6000 пар в октябре, Криста Сегато спросила меня, хотел бы я поехать в Россию, где срочно нужен был миссионер. В то время Гюнтер Вурцер был там один, так как два следующих кандидата не смогли добиться права на въезд. Вскоре после этого я принял предложение.
В День Бога в 1983 года я впервые встретился с другими «бабочками» в Вене. То, что я услышал их опыты, очень помогло мне начать мою новую миссию с уверенностью. Я сначала начал изучать русский и польский языки в Венском университете. По ночам я работал ночным грузчиком и водителем такси. Я настойчиво искал пути, как выехать в хорошо охраняемый Советский Союз. Было всего две возможности: или как сотрудник компании, или как студент со стипендией. Стипендия была узкой тропинкой, так как в Австрии всего 12 русских стипендий предоставлялось ежегодно и их сохраняли для студентов последнего курса. Это означало бы ожидание в течение 3-4 лет, поэтому я рассматривал способы, как найти работу.
Я связался почти с каждой австрийской компанией, которая имела бизнес в Советском Союзе, но вскоре понял, что, в общем, они заинтересованы только в выпускниках университета. Однако я знал, что было несколько членов Церкви, которым удалось проложить дорогу, не имея квалификации; как Гюнтер Вурцер, который поехал в Россию с туристическим агентством. Летом он заботился о туристах на крымском полуострове и на заработанные деньги он мог обучаться в Москве остальное время года. Таким образом, он мог проводить большую часть времени в Советском Союзе. Было решено, что я должен постараться сделать что-то подобное.
Летом 1983 года я поехал в Россию с Кристой Сегато навестить Гюнтера. Мы хотели привезти ему литературу по Божественному Принципу и немного денег, а так же оценить проверки на границе. Мы купили маленький микроавтобус, и наши братья, которые работали в церковном бизнесе, связанном с деревообработкой, переоборудовали его. Они вставили особые приспособления, чтобы спрятать деньги и книги под сидениями, в холодильнике, и т.п. Они предвидели, что советские таможенники будут обыскивать микроавтобус и сделали всё настолько безопасно для нас, насколько возможно.
Снабженные провиантом, мы отправились в четырехнедельное путешествие. Тщательная подготовка машины сперва прошла проверку на венгерско-советской (украинской) границе. Там не менее семи пограничников проверили наш микроавтобус. Только двое охранников фактически проводили обыск, в то время как другие наблюдали, за нами. С огромным вниманием за каждой нашей реакцией. Один из наших наблюдателей крикнул: «водитель сейчас поднял бровь!» и тогда они обыскивали ту часть микроавтобуса в течение примерно десяти минут. Конечно, холодильник показался им странным. Они привели переводчика и спросили нас, купили ли мы микроавтобус таким или переоборудовали кое-что внутри. Казалось, что переводчику мы понравились по какой-то неизвестной причине, и он ответил за нас: «Да, конечно, они купили микроавтобус таким, таким, какой он есть!». Офицер резко сказал ей, что она должна спросить нас, а не отвечать сама. Мы тоже сказали: «Конечно». Обыск длился несколько часов, и наши сердца выпрыгивали. Когда нам, наконец, разрешили ехать, мы пересекли Украину и поехали дальше к пункту нашего назначения на Черном море, Дагомыс около Сочи, где мы встретились с Гюнтером Вурцер.
Вернувшись в Австрию, я продолжил искать компанию в Советском Союзе, которая наняла бы меня как разнорабочего, по крайней мере, на летние месяцы, но ни на одно мое письменное заявление ответа не было. Тогда я начал делать условия, чтобы мобилизовать духовный мир, и подумал: «Непременно, Бог сможет что-нибудь сделать». Я так же сделал 21-дневный пост. Как-то в субботу во время поста я вез несколько человек в своем такси. Один из пассажиров попросил меня подождать, чтобы забрать еще двоих человек, и добавил: «они русские, но вам не нужно их бояться». Я ответил: «Напротив, я был бы рад познакомиться с ними, так как я изучаю русский язык». Он был довольно смущен этим и оказалось, что он работал в некой компании в Москве и тоже говорил по-русски. Я ухватился за эту возможность и начал оживленный разговор. Пока мы ехали к винным тавернам, я спросил его и его русских компаньонов, как они оценили мои русские навыки и есть ли у меня шанс, по их мнению, работать в компании в Москве. Первый пассажир сказал, что спросит у своих коллег и скоро мне сообщит. Он сдержал свое слово. На следующей неделе я встретился с менеджером по кадрам компании, у которой был филиал в Москве. Я произвел хорошее впечатление и меня отправили на встречу с начальником. Он не был полностью уверен в том, что мое предложение было серьезное. Действительно ли я хотел остаться в Москве на долгое время? Я ответил: «Да, конечно». Он сказал мне, что им всегда было трудно найти людей, желающих ехать в Советский Союз. Он пошутил, что у них было что-то вроде внутреннего соревнования, в котором первый приз был двухнедельным пребыванием в Москве, а второй приз четырех недельным пребыванием! Люди уже были сыты по горло этой страной и после двух недель всегда радовались возвращению.
Так как я не получил немедленного ответа, я поехал на другую работу в качестве переводчика на сталелитейном заводе VOEST в австрийский город Линз. Однако вскоре я получил телеграмму из той компании, предлагающей мне работу в Москве. Главный работник уволился, и им необходимо было быстро его заменить.
Итак, в конце мая в составе делегации я выехал в Москву, в качестве переводчика на большой станкостроительной ярмарке.
Работа была огромным вызовом, не потому, что моя компания считала мои языковые навыки более продвинутыми, чем они были в действительности. Полугодовой интенсивный курс в «Тихом саду» дал лучший результат в разговорных навыках, чем у многих выпускников университета. Проблема, однако, была в том, что хотя я мог говорить на повседневном разговорном русском языке довольно хорошо, конечно же, я не обучался как переводчик, и абсолютно не имел понятия, как переводить сложные технические подробности, слов которых я не знал даже по-немецки!
Но мы справились. Русские и мой австрийский партнер чертили диаграммы и пользовались руками, чтобы объяснить, о каком станке идет речь. Через такое сотрудничество мы создали единство, и в конце все развеселились и переговоры имели большой успех! Мое изначальное стремление было объединить русских и австрийских участников переговоров и, по иронии судьбы, благодаря моей беспомощности это и произошло. Позднее, менеджер по кадрам признался мне, что они знали, что для меня это будет чересчур. Они просто хотели проверить меня, бросив меня на самое дно.
Работа в компании была трудной, однако я понял, что мой двухлетний опыт сбора средств действительно помог мне, так как он научил меня реагировать быстро в совершенно разных ситуациях. Может быть, по этой причине компания продолжала меня держать, несмотря на недостаток моих специфических знаний. Итак, кроме небольших перерывов, я оставаться в Москве с марта 1984 года.
Однако работа занимала всё время и большую часть времени требовалось мое полное внимание, так как держать нас в Москве обходилось недешево, компания хотело извлечь из нас максимальную пользу. Это означало, что я имел время для общения с людьми только на выходных. Чтение книги «КГБ» Джона Барона оказало влияние на меня и я чувствовал, что агент КГБ прятался за каждым столбом! Если не прогонять эти мысли, было бы довольно легко заработать паранойю. Многие работники западных фирм, живущие постоянно в Советском Союзе, страдали умственными проблемами и некоторые даже совершали самоубийство, поэтому я заставлял себя не зацикливаться на таких вещах. Но как я мог выполнять свою миссию? Я долго и упорно думал о том, как следует начать. Так как я не знал, кому свидетельствовать, я пытался вступить в контакт с людьми разными способами, в тоже время, никогда не привлекая лишнего внимания.
Многие люди в России интересуются искусством и театром. Однако, если ты не член коммунистической партии, то всегда возникают трудности с покупкой билетов. В результате всегда находились люди, которые ходили не далеко от станций метро и около театров и предлагали купить билеты.
Я решил воспользоваться этой ситуацией. Будучи иностранцем, у меня была привилегия получать билеты, и я всегда покупал два. По пути от метро до театра я искал людей, которые производили бы на меня хорошее впечатление, и предлагал им один билет. Так как наши места были рядом, мы, естественно, начинали разговаривать. После нескольких таких походов, однако, я стал сознавать, что большинство людей были гостями из провинции и обычно оставались в Москве на короткое время. Было трудно поддерживать с ними контакт, даже если это были хорошие люди.
Я так же пытался свидетельствовать прямо на улице. Была одна памятная встреча с молодым человеком, у которого были длинные волосы и борода, что было необычно для тех дней в Москве. Я спросил его прямо, почему он ходил вот так. Оказалось, что он был верующим, членом протестантской общины и в какой-то степени хиппи. Мы разговаривали с ним на улице два часа, это было невероятно разговаривать с русским вот так о Боге. Мы удивили друг друга. Но наша радость была недолгой. Во время нашей следующей встречи парень с чемоданом, казалось, подслушивал наш разговор, прохаживаясь кругами вокруг нас.
Спустя два дня мы снова встретились для прогулки. Вдруг два старшеклассника подошли к нам и потребовали наши удостоверения личности. Это были добровольные охранники (дружинники), которые помогали охранять своих граждан. Моего друга хиппи уже заметила полиция как подозрительно выглядевшего. За год до этого полиция разогнала собрание на котором он был, и все участники были арестованы и находились под постоянным наблюдением. Он привык к беспокойству, а я нет. Я даже не хотел показывать им свое удостоверение личности и еще меньше хотел идти с ними в полицию. Поэтому дружинники стали звать полицию на помощь. Мой друг дал мне знак, чтобы я вел себя спокойно и смягчил мой протест. После этого мы больше не видели друг друга.
В другой раз молодая девушка, член комсомола, попыталась обратить меня на свою сторону. Хотя я даже не скрывал свою религиозную посвященность, она все равно пыталась меня заставить поверить в благословения коммунизма. Мы встретились несколько раз, но потом ей нужно было куда-то уехать. Когда бы я не вступал в разговор, я непременно вскоре начинал говорить о религии, но обычно человек с которым я говорил, уходил от темы либо потому что боялся, либо потому что был убежденным атеистом.
Во время визита в Австрию я, наконец, встретился со своей женой Катрин, которая занималась во Франкфурте бизнесом, связанным с женьшенем. Та встреча была довольно особенная, так как у меня была большая борода, и Катрин ничего не знала о том, что происходит.
Мы встретились с Катрин в ресторане вокзала, и бедная Катрин смотрела на меня с огромным недоверием. Пришлось объяснить ей, что из-за моей миссии будет лучше, если я буду выглядеть «по-другому».
Катрин сказали, что я работаю «где-то на Востоке» только два года спустя, в 1986 году. После посещения 120 дневного семинара она поехала в Вену и была готова поехать со мной в Москву. Так как моя компания не могла оплатить дополнительные расходы на ее пребывание там, она подала заявление на получение стипендии. Мы начали семейную жизнь в 1988 году, а позднее она вернулась в Вену. Когда нашему сыну Даниэлу был один год, Катрин и малыш приехали в Москву.
Большим вызовом было поддерживать стандарт по Принципу на моей работе, так как употребление большого количества алкоголя является значительной частью русской культуры. Почти невозможно было избежать этого во время деловых встреч. Ситуация немного улучшилась, когда Горбачёв начал свою антиалкогольную компанию. Это был подарок от Бога для меня, так как у меня теперь была причина отказаться от стакана водки, не вызывая подозрений. Антиалкогольная компания оказала прочное влияние на сознание русских людей. Сначала казалось крайне необычным то, что во время приемов не подавали ни капли алкоголя. Многие русские о таком никогда не слышали и считали такую идею абсолютно ошибочной.
В начале моего пребывания я смог сообщить Кристе, что австрийская стальная компания VOEST имеет совместное предприятие, где работает много итальянцев. Так как Моника Кунде, наш третий миссионер в России, говорила по-итальянски как на втором родном языке, и так же хорошо по-русски, она подала заявление на работу и была принята. В 1984 году она приехала в Москву, и мы познакомились семьями, но чтобы избежать подозрения, мы редко встречались.
В 1986 году, когда «бабочки» посетили Истинных Родителей в Ист-Гардене, одно замечание засело в моей голове, хотя я и не мог его полностью растолковать. В конце своей часовой речи Отец сказал, что мы должны вернуться, вытерпеть и продолжить, так как это не будет продолжаться очень «долго».
Мы не осмелились спрашивать о подробностях, но хранили его слова в сердце. Мы знали, что Отец планировал Митинг в Москве, и думали о том, что какое-то событие может произойти на в обозримом будущем.
Преподобный Квак посетил Москву в октябре 1989 года, что было очень волнующем событием для всех нас. Его пригласила православная церковь на конференцию о Святой Троице. На этом собрании он встретился со священником Минской церкви, который возглавлял международные отношения. У нас были сильные опасения относительно того, следует ли нам рисковать, и встречаться с преподобным Кваком, во время его официального визита в СССР, ведь наверняка он будет находиться под пристальным наблюдением. Наша встреча могла иметь серьезные последствия. Но мы спросили, и преподобный Квак хотел встретиться с нами. Сначала мы пошли в его гостиницу «Украина», но как только мы увидели агентов КГБ в коридоре, мы ушли и решили встретиться на квартире вместо этого.
На следующий вечер преподобный Квак пригласил нас в свой номер в гостинице. Потом он попросил нас посмотреть интересный фильм по российскому телевиденью и попросил меня переводить для него. Фильм был документальный о Южной Корее и принадлежал журналисту, которого пригласил Истинный Отец. Когда Бо Хи Пак и затем преподобный Квак вдруг появились на телевизионном экране, мы потеряли дар речи. Я даже забыл продолжить перевод, пока он не ткнул меня в бок. В конце фильма так же присутствовали Истинные Родители. Мы были так удивлены! Никто не говорил нам о фильме, который появился как гром среди ясного неба.
Что было важно – это вытерпеть и подготовить основание, и мы говорили с преподобным Кваком о том, как достичь этого. Мы решили создать совместное предприятие, чтобы купить настоящую усадьбу для нашего Движения Объединения.
С помощью друга-архитектора мы хотели создать архитекторский офис, а Истинный Отец хотел обеспечить нас необходимыми деньгами. Но предписания были такими сложными, что план остановился с самого начала. Более того, нам пришлось бы заплатить многочисленные взятки, а это было против наших убеждений. Тем временем, однако, так как Истинные Родители приезжали в Москву, не было больше необходимости идти таким путем.
После визита Истинных Родителей «бабочки» смогли снова работать с остальным Движением. Многие члены Церкви из США и из других мест приехали с Россию, чтобы поддержать миссию. Так как большинство из них не могли говорить по-русски и не знали, каковы жизненные условия людей, наши языковые навыки и опыты из первых рук им сильно помогли.
Какова была награда за наши страхи и трудности? Конечно, это был первый визит преподобного Квака, а позднее приезд Истинных Родителей и то что после этого все двери открылись, это и были мои главные личные победы. Они полностью вознаградили наш вклад в прошлом. Тем не менее, я создал такие тесные связи с Россией, что даже не хочу возвращаться в Австрию даже на какое-то время.
Питер Ландштеттер родился 31 января 1958 года в маленьком городе Холл, в Тироле, в Австрии и познакомился с Церковью Объединения в 1978 году. Он был благословлен с Катрин Пиэндл из Германии в 1982 году (группа Благословения 6000 пар). С 1991 года по 1997 год он был действительным представителем Департамента общественных связей Движения Объединения Северо-Восточного континента. Питер Ландштеттер и его семья жили в Москве до июня 2003 года.
