Бросая камни в море
Рассказ Моники Кунде о годах подпольного миссионерства в Советском Союзе (перевод из книги "Миссия Бабочки" / Mission Butterfly).
Я впервые заинтересовалась Россией через романы Достоевского и Толстого, которые читала, будучи подростком, а позднее – через коммунистическую идеологию. В 1970-х годах коммунистическая партия была очень сильной в Италии. Мой интерес к коммунизму основывался на том факте, что католицизм не привел к справедливому обществу. Коммунизм же казалось делал все, чтобы осуществить это. Я посвятила себя изучению марксистской литературы. Со временем мое мышление стало резким и критичным, как у ярого коммуниста. Что еще привлекало меня в марксистской идеологии – так это то, что она раскрывала ясные ценности, в то время как гуманистический Запад, очевидно, не имел особой системы ценностей. Однако, позже я изменилась и начала искать Бога.
В 1976 году у меня была возможность совершить путешествие в Советский Союз, организованное итальянскими коммунистами. Вместе с несколькими старшими членами итальянской коммунистической партии я посетила Москву, Ленинград, Вильнюс, Ригу и Таллинн. В то время меня называли «сочувствующей» или «будущим членом партии», кем, в конце концов, я так никогда и не стала.
Однако мои впечатления в течение двухнедельного путешествия были очень позитивные.
Мы видели только самое красивое во всех этих городах, богатых архитектурными памятниками. В то время в Италии проходили забастовки, и всё находилось в непрерывном хаосе, ничего не работало. Коммунисты показывали нам очень приятную противоположность, чистоту и дисциплину. Но в нашей группе также были и жаркие дискуссии. Итальянские члены партии хотели посетить заводы по своему желанию и поговорить с рабочими! Наши экскурсоводы, которые находились под контролем службы КГБ отказали в этой просьбе, значительно смутившись, и итальянцы очень огорчились из-за этого.
В сентябре 1980 года, во время национального собрания австрийской Церкви Объединения, преподобный Питер Кох попросил всех, кто хочет изучать русский язык, записаться. Хотя я была в Церкви в течение двух лет, я все еще искала свою «настоящую миссию» в ней. Когда неожиданно задали этот вопрос, я с радостью согласилась: «Да! Конечно, я бы хотела учить русский язык!» Потом некоторые сомнения появились в моей голове, и я хотела получить какой-нибудь «знак с Небес».
Я решила, что если три члена Церкви спросят меня, собираюсь ли я изучать русский язык, тогда я действительно запишусь. Питер только что закончил свою речь, когда мой лидер подошел ко мне и спросил: «Моника, ты записалась?» Я ответила: «Ну, как вы видите, я все еще сижу здесь. Как бы я внесла свое имя в список?».
Я вышла из аудитории, чтобы выпить кофе. Потом подошел другой лидер ко мне и спросил: «Моника, ты записалась?» После этой встречи я уехала в Инсбрук. На следующий день Инге Толсон, которая позже стала миссионером в Восточной Германии, сопровождала меня по дороге домой. Она спросила меня каким-то таинственным голосом: «Ты не обязана отвечать мне, но ты записалась?» Я смутилась. Я рассказала ей о том, как я поставила условие услышать этот вопрос трижды. Инге поторопила меня: «Ты должна немедленно ехать в Вену и поговорить с Питером Кохом!» Я отказалась это сделать, но написала ему письмо, в котором поделилась своим опытом. Позже меня взяли на эту миссию.
С октября 1981 года до июля 1982 года я посещала специальные курсы русского языка для миссионеров. После трех месяцев учебы мы решили разговаривать друг с другом только по-русски, хотя большинство из нас были австрийцами. Это очень помогло нам. По возвращении мы так хорошо знали язык, что даже русские отнесли нас к категории «студентов, которые учились и практиковались не менее трех лет». Это отражало состояние наших разговорных навыков, хотя наши знания грамматики не были столь хорошими.
Предполагалось, что я вскоре поеду в Россию, но оказалось, что у Питера были другие планы. В западноевропейских городах было много русских эмигрантов. Идея заключалась в том, что мы должны свидетельствовать им и готовить их к тому, что когда «железный занавес» падет, они смогли бы вернуться, как миссионеры в свои родные страны.
План основывался на предположении, что они смогут работать там намного более эффективно, чем мы, иностранцы. Я приняла просьбу Питера Коха присоединиться к этому проекту. В то время, когда мы изучали русский язык в Англии и были на прогулке, у меня был духовный опыт, в котором Бог обещал дать мне особую миссию. Несмотря на новый проект свидетельствования русским людям на Западе, мое желание работать в самой России все еще было очень сильным.
В течение нескольких месяцев я работала с русскими эмигрантами в Вене, и я смогла завести хорошие контакты за короткое время. Я искала русских «партнеров по разговору», предлагая им взамен разговор на немецком языке. Однако я не могла найти никого, кто бы хотя бы отдаленно был заинтересован в чем-то, связанном с религией. Мое стремление поехать в Россию стало еще сильнее, и я почувствовала, что единственный способ для меня суметь глубоко понять русских людей – это находиться в родной для них стране.
Большие возможности пришли в 1983 году. В то время наш первый миссионер в Советском Союзе Гюнтер Вурцер был принужден КГБ покинуть страну и наш второй миссионер Питер Ладштеттер уже начал свою миссию в Москве. Однако в интересах безопасности меня не информировали об их местонахождении. Я знала Питера Ладштеттера очень хорошо с тех пор, как мы были вместе в свидетельском центре в Инсбурге. Когда он формально ушел из Церкви Объединения, я интенсивно молилась за него и получила намек, что несмотря на то, что официально он больше не является членом Движения, фактически Питер все еще был членом. Однажды я увидела его на вокзале в Вене, но он сразу же попытался скрыться. Я поняла, что, возможно, у него были веские причины для такого «странного поведения».
Подробное обсуждение с Питером Кохом привело к тому, что я начала «сжигать мосты» в Вене и стала изучать, как можно въехать в Советский Союз. Одной из возможностей была программа по обмену студентов, но в 34 года мой возраст был проблемой, так как приоритет отдавался более молодым студентам. Официальный работник сказал мне, что я просто слишком пожилая. Поэтому я поехала в Германию, что найти работу в России.
Я поехала в Рурские города: Дюссельдорф и Бохум, – и, наконец, получила сертификат от Пушкинского института в Бохуме, что оказалось полезным для нахождении работы.
Я поставила условия поста и молитвы, для того чтобы получить работу в России. Хотя были возможности работать в гостиницах в Ленинграде, но мои заявления не имели никакого отклика.
Казалось, что это были безнадежные поиски, в которых жестоко испытывались как мое терпение, так и моя решимость. Я поняла, что Бог оставлял меня одну и смотрел, буду ли я продолжать, когда дела оказывались труднее, чем я сама себе их представляла.
Потом некоторые наши члены Церкви сказали мне, что отдел переводов сталелитейной компании «VOEST Alpine» ищет кого-нибудь, кто говорил бы по-немецки, по-итальянски и по-русски. Казалось, что это специально для меня! С начала февраля 1984 года я начала работу в их офисе в Линце (в Австрии), надеясь, что меня вскоре отправят в Россию. Однако такая возможность даже не обсуждалась в течение первых месяцев работы. Снова мне пришлось проявлять терпение.
В сентябре 1984 года я поехала в Россию, в качестве туриста. Путешествие имело особую цель: так как Гюнтер Вурцер до этого засвидетельствовал нескольких членов в Сочи, моя миссия была связаться с ними.
Я должна была привезти им экземпляр книги «Конспект Принципа, уровень 4» для перевода на русский язык. Мы спрятали книгу Принципа внутри очень старого радио. Это путешествие было для меня, как своего рода первое испытание. После полета, по прибытии в аэропорт Адлера, всех пассажиров тщательно обыскали. Я забеспокоилась, когда увидела, что у пассажира впереди меня был кассетный магнитофон, который тут же был конфискован советскими таможенниками. Сказали, что его вернут только по возвращении из страны. Я забеспокоилась: что будет, если они заглянут в мое радио и найдут книгу Принципа? Я заставила себя сохранять спокойствие. Ничего со мной не случилось, и я прошла таможенные формальности без проблем.
Все было организовано так, что я буду ждать нашего местного члена Церкви Аллу в определенном месте в гостинице Сочи. Там, надев особую футболку, я встретила ее, а позднее также Ирину и Диму. Девушки были переполнены радости, встретив члена Церкви из-за рубежа. Мы пошли к Черному морю и посетили их маленькую комнату, которая была оборудована Гюнтером Вурцером в качестве первого «образовательного центра».
На работе в декабре 1984 года мне дали первое задание в Москве. По этому случаю я хотела использовать возможности завести как можно больше контактов с русскими людьми.
Однако, так как специфика моей работы требовала моего полного внимания, вскоре мне стало ясно, что работа никогда не сможет поддерживать мою миссионерскую деятельность, поэтому я стала искать альтернативу.
Наш региональный координатор Криста Стадлер Сегато рассказала мне о компании, которая искала человека для работы в Москве. Это была та же самая компания, с которой работал Питер Ландштеттер. Благодаря моему опыту с «VOEST Alpine» меня быстро взяли, и с того времени я смогла регулярно ездить в Россию. Я заботилась о духовных детях Гюнтера, которые навещали меня в Москве. Я всегда знала, когда приеду в следующий раз, поэтому мы могли договариваться о встречах в определенном месте и в определенное время, с некоторыми альтернативами в случае, если дела пойдут не по плану. Этот метод работал достаточно хорошо.
Мы с Питером жили в гостиницах Москвы, но, конечно, мы не могли никого приглашать туда. Духовное воспитание наших первых членов Церкви всегда приходилось проводить на улицах. Летом это не было проблемой, но во время лютого холода зимой это действительно было трудно. Мы пытались найти квартиру, где мы могли бы обучать русских братьев и сестер. Моя работа хорошо оплачивалась, поэтому вопрос был не в деньгах. Проблема была в том, что в Москве никто не мог арендовать комнаты без особого разрешения. В результате, Москва была «закрытым городом» как для иностранцев, так и для советских граждан.
Алла сама не имела официальной прописки, но, как и многое другое, прописку можно было купить на черном рынке. Мы нашли двухкомнатную квартиру за 16000 долларов, что для русских было невероятно дорого. Вскоре мы купили ее, однако у наших русских братьев и сестер произошел переворот в сердце относительно всего. Они ухватились за эту квартиру и не впускали нас туда, а потом, спустя короткое время, они продали ее. Большая сумма денег была, очевидно, слишком большим искушением для них. Это произошло в 1987 году и было большим ударом для нашей миссионерской деятельности. Наш дом перестал существовать, и наши первые члены Церкви тоже. Мы вложили так много любви, времени и денег, – и теперь все ушло. Это очень сильно расстроило нас.
Как и предыдущая работа, эта работа со второй компанией не была идеальной для свидетельствования. Хотя я была в Москве практически каждый месяц, у меня было много работы, и пока я была там, едва ли оставалось какое-либо время вообще для миссионерской деятельности. Несмотря на это в 1985 году я смогла познакомить несколько человек с Принципом. Я встретила художницу, рисующую на улице перед Собором Василия Блаженного, и через нее познакомилась с группой молодых людей. Однако все они были очень ориентированы на материальные блага. Я сначала попыталась дать им Библию, потому что у них совсем не было духовного основания. Хотя к тому времени у нас уже был русский текст Принципа, я дала его им для чтения позже.
Понять таинственную «душу России» было не так легко для нас, западных людей. Советские граждане были хорошо обучены тому, чтобы понять, что от них ожидалось и что они должны сделать, чтобы доставить кому-то удовольствие абсолютно независимо от того, каковы их собственные, личные, убеждения. Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы это понять. Советские граждане взвешивали все очень четко, следует ли им пойти на риск в установлении контакта с иностранцем или нет, так как по советской конституции контакт с иностранцами считался не желательным. Единственные советские граждане, которые были более чем заинтересованные в установлении контактов с иностранцами, были агентами КГБ и осведомителями.
Поэтому никто никогда не знал, кому доверять. Я обычно раздавала много подарков новым друзьям, и первоначально казалось, что они проявляют интерес к духовным вещам. Однако, потом я обнаруживала, что это не совсем искренне, это делалось в надежде польстить мне и в дальнейшем продолжать получать подарки.
Сложно было познакомиться с хорошими людьми. На работе это было невозможно, потому что 100% тех русских, кто работал с западными компаниями, сообщали все в управление КГБ. Это означало, что встретиться с другими людьми я могла либо на улице, либо на общественных выставках.
Однажды я встретила молодую девушку возле церкви. Хотя она сама не так уж интересовалась духовными вопросами, оказалось, что ее молодая мачеха Галя интересовалась. Галя была художницей и очень хорошо рисовала. Она сказала мне, что у нее было видение, где она увидела Туринскую Плащаницу с ликом Иисуса. Она глубоко задумалась над этим видением и сделала в духе русской православной церкви сорокадневный пост перед тем, как написать икону. Мы смогли представить ее икону Иисуса Истинным Родителям, когда посетили их в Ист-Гардене в 1987 году. Я преподавала Гале Принцип, и в день Пасхи в 1986 году, когда она узнала о Втором пришествии Христа, она была глубоко тронута и сильно рыдала. Так как она была духовно открыта, она многое смогла понять.
Она начала семидневный пост. У Гали был сын, который употреблял героин, и чтобы удовлетворить свою потребность, он тратил все деньги, которые мать зарабатывала от продажи своих работ. На третий день ее поста сын попытался покончить жизнь самоубийством, и Галя не смогла закончить условие. Из-за своих семейных обстоятельств Галя так никогда и не смогла стать активным членом Церкви. Я все еще посещаю ее от случая к случаю, и она всегда рада услышать об Истинных Родителях. Позднее, когда Михаил Горбачёв говорил что-нибудь хорошее, Галя обычно восклицала: «Конечно же, он услышал это от Преподобного Муна!»
Чтобы постараться оджержать победу, я стала делать пост один день в неделю. Моя цель была найти новую работу, которая бы давала мне больше свободного времени. Также я находилась под очень большим давлением на работе, поэтому хотела расстаться с компанией. Но я решила оставаться с компанией, пока не найду новую работу, даже при трудных обстоятельствах, чтобы мне не пришлось покинуть страну.
Однажды подруга, работающая в австрийском посольстве в Москве, спросила меня, заинтересует ли меня работа в качестве преподавателя немецкого языка и литературы. Я сказала ей, что несколько лет назад один чиновник сказал мне, что я слишком пожилая для этой работы. Несмотря на это она посоветовала мне написать заявление в одно место. Я приняла ее совет и обратилась к атташе по культуре в австрийское посольство в Москве. Его ответ удивил меня: «Конечно, нам нужен лектор. Ваш возраст? Какое это имеет значение? В то время как в 1983 году потенциальные работодатели говорили мне, что у меня нет шанса получить работу, теперь, 3 года спустя, мне дали работу без проблем. Я могла видеть, что Бог и духовный мир действительно помогали мне!
С сентября 1987 года я стала работать лектором в университете в Москве. Это была легкая работа, хотя и не высокооплачиваемая. Однако это не было проблемой: я была одна, и стоимость проживания в Москве была в то время невероятно дешевой. Я жила в студенческом общежитии. Мой первый класс включал студентов, которые готовились посещать курс занятий в Восточной Германии.
Осторожно я начала свидетельствовать одному особенному студенту, которого звали Юрий. Чтобы разговаривать открыто о духовных вещах, я обычно встречалась с ним вне места учебы. Фактически иностранным лекторам запрещалось разговаривать с русскими студентами вне уроков. Несмотря на это я встречалась с Юрием тайно.
Со временем он становился более открытым и из наших разговоров мне стало ясно, что он был подготовлен Богом. С четырех лет Юрий видел во сне, что «некое Существо сотворило мир». Даже в детском саду советских детей учили, что нет высшего Существа, мир начал существовать сам по себе. Однако до 21 года Юрий неоднократно видел тот же самый сон. Я была так тронута, потому что это показало мне, что Бог напрямую воспитывает отдельных людей, даже без какой-либо помощи родителей. Для меня это был яркий пример любви и работы Бога. Родители Юрия не были верующими, но он чувствовал глубокую связь со своей бабушкой. Его бабушка крестила его без ведома родителей. Потом бабушка умерла и он хотел сам больше узнать о Боге и религии. Он провел свое детство в Сибири, где мог слушать иностранные религиозные передачи по коротковолновому радио.
Нелегко было найти место для обучения его Принципу. В один очень холодный зимний день в 1988 году я пригласила Юрия на встречу в гостиницу «Интурист». В баре мы могли есть и разговаривать. Потом, когда мы ушли, агент КГБ остановил нас и велел Юрию идти с ним. Хотя Горбачёв уже объявил о перестройке, проверки были все еще очень жесткими. В гостинице «Интурист» можно было расплачиваться только твердой валютой, но был закон, по которому русским не разрешалось иметь иностранные деньги. Я объяснила, что у Юрия не было твердой валюты и что я заплатила за него. Агент КГБ был упрямым и сказал: «Вы можете идти своей дорогой, но ему придется пойти со мной». Я, однако, настояла на том, чтобы пойти с ними. Агент КГБ не знал, что делать, и посоветовался с коллегой, очевидно, своим шефом, который сидел за столом. Он спросил: «В чем проблема?» Я сказала, что Юрий не был преподавателем и что я пригласила его покушать, за что и расплатилась в баре, и я не понимала, почему это было нарушением. В конце концов, нас отпустили, но колени Юрия продолжали трястись. В течение долгого времени он ждал, что произойдет что-нибудь плохое. Для нас обоих инцидент был не только предупреждением, но также и уроком. Если мы не будем бояться КГБ и при этом сохраним единство, то мы будем защищены.
Позднее мы пригласили Юрия в Австрию, чтобы изучать Божественный Принцип более глубоко. Мы также хотели, чтобы он напечатал русский перевод конспекта по Принципу 4-го уровня на компьютере. Он был, возможно, первым русским человеком, который закончил 21-дневный семинар, проводившийся в Венгрии в январе 1991 года. У него был потенциал стать «локомотивом». Он был очень умным и имел высокие нравственные стандарты. К несчастью, однако, он также был гордым, и после 21-дневного семинара мы продолжали встречаться только на дружеских началах. Ему повезло увидеть Истинных Родителей в Москве в апреле 1990 года на конференции, но хотя мы поддерживали контакт, он так никогда и не стал активным членом Церкви.
Пройдя через трудные ситуации, в которых я вначале испытывала страх, а потому успешно научилась с ним справляться, мое собственное отношение стало таким: «Конечно, что-то может произойти, но я сознательно верю в присутствие и защиту Бога». Я решила, что бессмысленно ходить с чувством страха, и сознательно решила позволить Богу работать через меня. Если какой-то беде суждено случиться - я преодолею это. Я чувствовала, что такой пример был установлен Истинным Отцом и это значительно помогало мне.
Я поняла, что должна быть более ясной духовно, чтобы духовный мир мог помогать мне избегать трудностей. В действительности, это подтверждалось многими ситуациями. Например, я часто возвращалась домой после посещения друзей далеко за полночь. В то время общественный транспорт уже не работал, поэтому я обычно просто останавливала попутную машину и просила подвезти. Я получала четкое сообщение из духовного мира относительно того, следует ли мне садиться в машину или нет. Я всегда благополучно добиралась домой. Подобным же образом я получала предварительные предупреждения, о том идти или не идти на определенные встречи.
Я познакомилась с русскими друзьями австрийской женщины. Одна женщина наконец-то закончила перевод Принципа. Мы уже начали перевод 4-го уровня по нескольким разделам, но так как большинство переводчиков не имели никакого опыта работы с религиозными текстами, то это задерживало ход работы. Однако, эта женщина, по имени Джудит, преподавала латынь в университете и хорошо знала английский язык. У нее был опыт перевода религиозной литературы, включая письма Мартина Лютера с латинского на русский язык.
Она боролась за то, чтобы эти вещи были напечатаны в течение 10 лет. Мы вместе начали переводить Принцип в 1988 году. Я передавала ей смысл, а она переводила его на русский язык. Это была совсем нелегкая работа, но проект был закончен летом 1989 года; к этому времени у нас не было денег на печать книги. Позднее этот текст использовался, как основа для первой официальной книги Божественного Принципа на русском языке.
Джудит жила с мамой и родственницей, у которой было много подруг, одну из которых звали Инна. Однажды, посещая Джудит, она удивилась, увидев Инну со мной, и почувствовала, что это была не просто случайность. Конечно, я хотела поддержать их дружбу. В 1988 году нам все еще нужна была веская причина для встречи с людьми. Мой повод был таков: я хотела, чтобы кто-то помог мне улучшить мой английский язык. Так как Инна изучала английский и так же интересовалась немецким языком, мы встречались для уроков по языку. Однако, наш разговор быстро переключался на темы Божественного Принципа. Лекции о семье и Благословении особенно сильно вдохновляли ее.
В конце октября 1989 года преподобный Квак приехал в Москву, чтобы провести конференцию Международного религиозного фонда (IRF). Она проходила в знаменитом Даниловском монастыре, где праздновалась 1000-я годовщина христианства на Руси. Во время визита он также благословил первую Освященную землю в парке около Московского государственного университета.
Я встретила преподобного Квака и Гордона Андерсона, директора Академии профессоров за мир во всем мире (PWPA) в Америке, в аэропорту и повезла их осматривать достопримечательности Москвы вместе со своим мужем Карлом-Хайнцем. Мы также организовали две встречи с руководящими духовными лицами.
Конечно, преподобный Квак хотел также встретиться с нашими членами Церкви, и Инна предложила свою квартиру для встречи. Хотя встреча проходила в приятной атмосфере, очевидно, агенты КГБ следили за нами до самой двери. Я не знала об этом, но Инна и Петр заметили это. Несмотря на страх, что что-то может случиться, Инна успешно переводила преподобного Квака. Она старалась изо всех сил и была вся во внимании.
Чтобы приехать на квартиру Инны, мы наняли таксиста на «Волге». Однако, когда мы были готовы ехать, такси уже не было. Мы стояли на улице в полночь, обсуждая, что делать, когда подошла наша машина и остановилась недалеко от нас – в ней был наш таксист! Однако он понял, что за нами следит КГБ и снова уехал. Договорились, что он заберет нас через 3 часа, и он использовал это время, чтобы ввести в заблуждение КГБ.
Сначала он поехал на машине обратно в гараж, и так как КГБ следовали за ним, он притворился, что остался дома. Немного позже он взял машину у друга и забрал нас. Это было действительно замечательно с его стороны, так как он мог просто оставить нас там на улице. Он попытался объяснить мне всё, но сначала я не поверила ему, пока Петр не сказал мне, что он тоже заметил слежку. Я очень испугалась, особенно за Инну и ее семью. Для преподобного Квака же это было целым приключением. Сначала он стоял в Москве в подворотне, в полночь без машины, а потом 6 человек должны были втиснуться в «Жигули». Но он отнесся к этому с хорошим чувством юмора и предложил одному брату сесть к нему на колени. Когда мы все ему объяснили, он тоже забеспокоился о русских членах Церкви.
Инне было очень трудно пережить эту ситуацию, и ее охватил страх. Ее телефон прослушивался, что было явно; она чувствовала такую угрозу, что прервала контакт с нами. Во время правления Сталина ее дедушка был сослан КГБ в ГУЛАГ, принудительный трудовой лагерь, и там он умер. Она также волновалась за своего маленького ребенка. В действительности, это была типичная практика КГБ вселять страх в родителей за своих детей. Фактически, с ней и с ее семьей ничего не случилось, но она не смогла преодолеть свой страх, и я могла только посетить ее снова много лет спустя.
Двумя днями позднее я смогла познакомить отца Глеба (Якунина), известного православного священника, с преподобным Кваком. Отец Глеб открыто выступал против коммунистической системы, в результате чего пробыл в ГУЛАГе 8 лет. Я познакомилась с ним через родителей девушки, которой я преподавала немецкий язык. Ее отец был личным другом отца Глеба и, как и он, провел год в ГУЛАГе.
Целый год я делала много условий, чтобы встретить известного священника православной церкви и, наконец, я смогла организовать встречу. Оба человека были влиятельными и глубоко верующими. Преподобный Квак сразу же рассказал об Истинных Родителях, и отец Глеб слушал очень внимательно. После этого отец Глеб объяснил ситуацию Русской Православной Церкви и как КГБ тщательно ее контролирует. В конце они оба помолились, один на русском языке, а другой – на корейском, и потом обнялись. Эти два человека понимали друг друга с полуслова, потому что оба жили для Бога и ради высоких духовных ценностей. Это был поистине удивительный момент! Встреча проходила в квартире одной супружеской пары. Нас даже подвозил тот же самый таксист, который помогал нам добраться до квартиры Инны за два дня до этого, и в этот раз он вез нас так, чтобы отсечь любых потенциальных преследователей.
В течение тех лет я смогла познакомить 10 человек с Истинными Родителями и еще 15 - привести к вере в Бога. Свидетельствование было таким трудным из-за того, что люди старались избегать меня! Я была иностранкой, и потому для большинства из них, как только я начинала говорить о Боге, это считалось «опасным разговором».
Всегда требовалось много времени, чтобы русские поверили мне и открыли свои сердца. Затем, даже если они легко общались со мной, если появлялся какой-то другой русский человек, они тут же начинали опасаться доносов. Они не хотели, чтобы кто-то из их соотечественников знал, что они интересуются религиозными вещами. Эта характерная черта не исчезла даже с крушением коммунистической системы, и продолжалась в 90-х годах.
Коммунизм создал такое отношение недоверия и подозрительности, что часто даже супруги скрывали друг от друга свою веру. Люди привыкли играть, и не показывать то что у них глубоко в сердце.
Мои студенты изучали марксизм, без всяких сомнений, дебатов и обсуждений. Если я хотела обсудить какие-то вопросы марксизма, они были в растерянности. Они говорили мне: «Мы просто заучиваем это и всё». Критическое мышление или возникновение вопросов подавлялись системой. Люди просто перестали задавать вопросы. Для многих это был единственный способ вытерпеть 70 лет коммунизма. Мне понадобилось много времени, чтобы понять такое поведение.
Мое Благословение с Карлом-Хайнцем Кунде – это особая история. В то время, когда я впервые присоединилась к Церкви Объединения, члены Церкви обычно готовились три года, прежде чем получить Благословение. Учитывая мой возраст, однако, Питер Кох отправил меня раньше срока на подбор пар в Камберг в июне 1981 года. К тому времени я знала, что буду изучать русский язык, и я мало думала о браке или семье. В действительности, во время поездки в Камберг у меня было большое предчувствие, что у меня не будет подбора пар. Довольно интересно, что я была третьей, кого Отец попросил встать. Он поставил меня рядом с братом, затем отошел на два шага, вернулся назад и сделал знак: «Нет, разделите их». Я поняла, что все кончилось для меня! Но мне разрешили остаться в зале для подбора пар до конца. Это был мой первый и очень приятный опыт с Истинными Родителями. Я сидела в таком месте, мимо которого часто проходил Истинный Отец. Я чувствовала его глубокую любовь и заботу о нас. Отец особенно вкладывался в одного брата, который потерял руку на рыбалке. Отец не сдавался, пока не нашел лучшую жену для этого брата. Наблюдая за такими вещами, я действительно смогла узнать сердце Истинного Отца.
После этого я старалась забыть о Благословении. Потом, неожиданно, меня отправили на Благословение 6000 пар в Корею. Питер Кох очень хотел найти мне партнера, который смог бы поехать в Россию. И он даже нашел такого кандидата, австрийского брата, и хотел попросить у Отца разрешение. С своей стороны, я чувствовала, что еще ничего не сделала в своей миссии. С другой стороны, едва ли я могла рассчитывать на кого-либо брата, который мог бы ждать меня несколько лет, так как мне уже было 35 лет. Я усердно молилась и говорила Богу: «Я все же хочу работать в России еще 3 года до того, как получу Благословение». В то время я была уверена, что Бог сможет благословить меня позже и что ребенок будет. Я пошла к Питер Коху и сказала ему: «Пожалуйста, не ходите к Отцу с этим предложением». Питер был довольно удивлен и старался переубедить меня. Тогда я заключила завет с Богом: «Если этот брат будет помолвлен с кем-то другим, тогда я приму это, как знак того, что Ты принял мое желание». Три минуты спустя этот брат был помолвлен с другой сестрой.
Годы шли, и я услышала, что сестры, которым за 40 лет, почти не имеют шанса на Благословение. К тому времени мне было 39 лет, и это действительно сильно расстроило меня. Я же просто хотела отложить Благословение на 3 года, но не на всю оставшуюся жизнь! В молитве я смогла очень глубоко понять ценность Благословения и что оно означало бы для меня, моего родословия и моей миссии. Я пролила много слез, но понимала, что Бог не может просто так создать мужа для меня. Если не было никого подходящего, то ничего нельзя сделать. Спустя какое-то время я перестала молиться, потому что почувствовала, что Бог услышал мою молитву и сделает все, что в Его силах, чтобы ответить на нее. Я приняла решение сфокусироваться на том, чтобы следовать за Истинными Родителями, и была готова к любым жертвам.
Когда мы встречали Истинных Родителей в 1987 году, у меня был поистине фантастический опыт. В Бельведере мы слышали рассказы таких членов Церкви, как преподобный Кен Судо. Эти старшие члены Церкви постоянно напоминали нам, как сильно Истинные Родители ценят нас благодаря нашей миссии. Во время пребывания Отца в Дэнбери он даже сказал, что предпочел бы поговорить с миссионерами «за железным занавесом» скорее, чем позвонить Истинной Матери. Это само по себе было знаменательно! Затем преподобный Судо поделился такими словами: «Вот пример того, насколько сильно вас любят Истинные Родители и как много Отец думает о вас и молится за вас: недавно Отец рассказал нам, как однажды ночью он проснулся, потому что услышал, как сестра в Восточной Европе плачет насчет своего Благословения». Я была глубоко тронута. Я подумала : «Невероятно! Моя молитва дошла не только до Небесного Отца, но также и до Истинного Отца!» Я поняла, что мне не нужно больше волноваться насчет своего Благословения. Через этот опыт Истинный Отец стал моим отцом.
В ноябре 1988 года у меня был духовный опыт с моей мамой, которая умерла за 6 лет до этого. Она приснилась мне, сияя, как Солнце, и сказала: «Кто-то ждет тебя!» Тогда я узнала, что мое Благословение приближается. За два дня до Дня Бога в 1989 году я получила сообщение, что 12 января будет Благословение и что мне необходимо ехать в Сеул, чтобы посетить тренинг для корреспондентов для работы в газете «Сеге Ильбо». Там нам, миссионерам, повезло поприсутствовать на свадьбе Кук Джин нима в Школе Маленьких Ангелов.
Все же из-за необходимости сохранять тайну я не могла присутствовать ни на своей помолвке, ни на Благословении. На другой день преподобный Квак сжал в моей руке фотографию моего партнера по Благословению. Когда я посмотрела на фотографию, я была поражена. Боже мой! Я уже решила быть безусловной – будь он чернокожий, белый или желтый – нет проблем. В голову приходила и такая мысль: «Что, если мой партнер будет моложе меня?» Я представляла, что я могу справиться с братом моложе меня на 2-3 года достаточно хорошо. Но на фотографии был Карл-Хайнц, который в действительности был моложе меня на 8 лет, а выглядел еще моложе! Я смотрела на фотографию так долго, что забыла посмотреть на обратную сторону, чтобы увидеть его имя! Как это? Я пошла помолиться, потому что не знала, как реагировать. У меня были сомнения, что Карл-Хайнц примет жену, которая намного старше его самого, и я не хотела, чтобы он просто терпел меня. В молитве опять я приобрела мир в душе и уверенность.
Десять дней спустя Криста Сегапо организовала встречу для нас, и я встретилась с Карлом-Хайнцем в Германии. Когда мы встретились на вокзале во Франкфурте, я уже преодолела свои сомнения. Конечно, для него это был тоже сюрприз получить в супруги женщину, которая намного старше, но он хорошо отнесся к этому, и мы смогли открыто поговорить друг с другом. Тогда у нас был всего один день вместе, но мы смогли открыть свои сердца друг другу и начать строить взаимоотношения. Неделю спустя Карл-Хайнц приехал в Вену и объявил, что он хочет отказаться от своей работы в немецкой почтовой службе, чтобы присоединиться ко мне в Москве. Он очень быстро решил вступить в рискованную жизнь миссионеров!
Мой муж посетил меня в Москве в апреле 1989 года, и вскоре после этого мы начали семейную жизнь без каких-либо домашних удобств и даже без постельных принадлежностей. Но мы были очень счастливы. Теперь мы могли заботиться о наших друзьях вместе. Карл-Хайнц также заботился о ребенке Инны, пока я рассказывала ей всё о Благословении. Для нее было действительно непривычно видеть мужа, который заботился о детях с такой преданностью. Она никогда не испытывала такого со своим собственным мужем.
В феврале 1990 года мы вернулась в Вену и у нас родился сын Штефан. Карл-Хайнц подготовил первый выпуск Божественного Принципа 4 уровня на русском языке. Он составлял диаграммы и выполнял всю работу по верстке книги, которая вышла в печать в Вене в октябре того же года.
Мой муж часто был в отъезде, помогая организовать конференции ISUM в Восточной Европе. 10 апреля 1990 года по случаю Всемирной конференции средств массовой информации Истинные Родители приехали в Москву. Он заботился о молодых членах Церкви и даже смог пожать руку Истинному Отцу. Когда Штефану было 6 месяцев, мы вернулись в Советский Союз.
Довольно часто, вспоминая о том времени, когда я была подпольным миссионером, я думаю о том, как Отец многократно говорил о восстановлении: «Восстановление – это, как бросание камней в море. Долгое время вы вообще ничего ни видите, и все же всё время гора растет под водой, и, наконец, первый камень становится видимым над поверхностью». Это было такое время, когда было приложено много усилий. Бог и Истинные Родители были всегда очень близки нам, когда мы бросали такие камни в это море.
Моника Кунде родилась 3 апреля 1947 года, она была пятым ребенком в фермерской семье, проживающей в окрестностях Бозен в Италии. Она встретила Церковь Объединения в 1978 году во время учебы в университете. В 1989 году она была благословлена в Корее с Карлом-Хайнцем Кунде из Германии (группа Благословения 1275 пар). В течение 5 лет с 1992 года она возглавляла Российское отделение Федерации женщин за мир во всем мире и позднее так же возглавляла отделения Федерации в других республиках бывшего Советского Союза. Моника Кунде жила в Москве со своим мужем и сыном Штефаном до апреля 2001 года.
