Первое интервью Хёнг Джин нима российской прессе

Первое интервью Хёнг Джин нима российской прессе

"Портал-Credo.Ru": Д-р Хёнг Джин ним, похоже, что в настоящее время Движение Объединения Мун Сон Мёна переросло традиционные рамки религиозной деноминации и общественного движения, и сегодня ваше сообщество представляет собой новый тип организации, с совершенно новыми задачами. Чем Вы сами считаете свою организацию?

Хёнг Джин ним: Мы начинали в свое время как Ассоциация Святого Духа за объединение мирового христианства. Наше движение происходит из христианства, в нем наши корни очень сильные и глубокие. Знаете, когда Отец Мун (почтительные формулировки в речи нашего визави мы оставили без изменений, чтобы передать аутентичную речь. — В.Е.) был молодым человеком, он одно время был учителем Библии. И наша главная задача как движения заключалась с самого начала в том, чтобы установить диалог с христианством, ибо мы так же, как и христиане, богословски придерживаемся мессианских чаяний, и при этом верим, что Отец и Мать Мун воплощают собой Мессию, вернувшегося вновь.

В 1992 году Отец Мун создал Федерацию семей за единство и мир во всем мире, тем самым продемонстрировав свою приверженность не только ценностям семьи, но также делу мира и объединения человечества. Это, в частности, выразилось в межрелигиозном диалоге, который наше движение активно развивает с начала 80-х годов. Мы собираем вместе различных религиозных деятелей, ученых. Все это имеет огромное значение. И совсем недавно Отец Мун объявил о продвижении на следующую стадию, которую он обозначил как «Тхонилькё», что по-корейски означает «учение Объединения». Но корейское слово «кё» также означает и религию. Например, буддизм по-корейски будет «пулькё», христианство — «кидокё».

Главное, что хочет показать своим учением Отец Мун, — это то, что без религии невозможно построить мир во всем мире. Это главная идея проводимых нами межрелигиозных ассамблей. Без межрелигиозного сотрудничества невозможно достичь мира, провести подлинные фундаментальные перемены одними лишь политическими или экономическими средствами. В этом случае эффект будет кратковременным. Только когда люди твердых религиозных убеждений и веры соберутся вместе для диалога, с тем чтобы понять фундаментальные истины, тогда объединение станет возможным. В такой перспективе мы можем рассматривать себя и как религию, это очевидно. Иногда на Западе нас воспринимают как Церковь, но в Корее мы не обязательно используем это понятие. Да, иногда мы именуем себя Церковью, но чаще — Движением Объединения. Да, первоначально мы были типичной церковной структурой, однако учение Отца Муна во всех своих аспектах шире традиционных церковных рамок. Мы рассматриваем религию прежде всего как инструмент, как средство, с помощью которого Бог подводит человечество к пониманию сути Божественных истин. В этом смысле все сводится к простому различению хорошего и плохого, того, чему мы говорим «да», и чему — «нет».

Мы — верные приверженцы своего исповедания. Мы верим в то, во что верим, очень гордимся Истинными Родителями, тем, какое место они занимают, и тем, кем они, по нашему мнению, являются. Одновременно у нас есть убеждение — и это четко отражено в миссии Отца Муна — в необходимости межрелигиозного диалога и сотрудничества. И в процессе такого диалога встает очень интересная проблема: как соблюсти баланс между приверженностью традициям своего исповедания и открытостью к другим религиям. Любая религия, стремящаяся к диалогу в динамике этого процесса, имеет две составляющие: c одной стороны, сохранять приверженность своей доктрине, и одновременно — быть открытой для понимания других религий. Мы стараемся придерживаться золотой середины — сохранять свою идентичность (а в Движении Объединения есть своя специфическая культура и идентичность), но при этом иметь в виду, что у нас есть общегуманистические обязательства по отношению к людям.

Часто говорят, причем не только Ваши оппоненты, но и независимые исследователи, что Мун-старший задумал создать некую новую религию, желая унифицировать (подчеркну это слово) все многообразие религий и культур под один стандарт, один образец, что он вовсе не стремится к их единению в разнообразии. Все-таки, какова ваша настоящая цель — унификация или единение?

C точки зрения Отца Муна, религия — это инструмент, используемый Богом для того, чтобы направить нас к Себе. Этимологически глагол religio, от которого происходит слово «религия», означает «воссоединять». То есть религия — это наше воссоединение с Богом. Но Отец Мун очень ясно дает понять, что в Эдемском саду, в идеальном мире, религия нам будет не нужна. В мире, где мы будем жить, так сказать, под прямым владычеством Бога, будет не нужна «религиозная составляющая». Отец Мун очень ясно об этом говорит. Но пока мы живем не в идеальном мире, пока мы пресыщены и подвержены искушениям этого мира, пока мы ошибаемся, грешим, нам крайне необходима религия. Она нужна нам, чтобы вновь соединиться с Богом после прегрешения. Потому религия не является чем-то вечным и неизменным. Это своего рода методика Бога, которую Он использует для того, чтобы вновь соединить людей с Собой. Таков взгляд Отца Муна. Пока наш мир не станет совершенным, Движение Объединения будет существовать. Ну, а когда мир станет идеальным, нам уже, как Вы понимаете, не потребуется никакая религиозная система.

В современном мире разнообразие между религиями часто воспринимается как культурная и духовная ценность. И в этой связи вопрос: считаете ли Вы, что между религиями по-прежнему будет сохраняться различие, хотя бы на нынешних стадиях их развития?

Да, разумеется, и Отец Мун говорит об этом совершенно определенно. Люди именно в своем разнообразии хотят отыскать Бога, Божественное, открыть Истину. В разные эпохи Бог посылал людям различных пророков. И в традицию Объединения мы включаем пророков не только авраамических религий, но также Будду и Конфуция. Мы верим в универсальную профетическую традицию, в то, что Бог посылает Своих пророков в различные страны, различные культурные и исторические эпохи, но всегда с одной и той же целью — воссоединить людей с Богом.

Мы хотим видеть все богатство и разнообразие различных религиозных и духовных традиций. Лично я стараюсь для себя всегда чему-либо поучиться у разных традиций, когда мне выпадает такая возможность. В таких случаях мне удается увидеть отношения с Богом в ином, отличном от моей традиции ракурсе. И это только обогащает мою собственную веру, а не наоборот.

Вы уже частично ответили на мой следующий вопрос. Известно, что Вы имеете степень по религиоведению, полученную в Гарварде. У Вас есть опыт общения с другими религиями, контакты с их представителями. Как все это влияет на Ваш духовный опыт в Движении Объединения, на Ваше понимание той деятельности, которую ведет Ваш отец? С какими религиозными традициями у Вас имеется опыт общения?

Прекрасный вопрос, тем более, что для меня этот аспект очень важен. С детства, согласно нашей традиции, мы постоянно слышали, что Бог — наш Отец, однако раньше я не понимал, что взаимоотношения с Богом состоят как бы из множества пластов. Знакомясь с другими религиозными традициями, я глубже почувствовал этот многоуровневый характер отношений Бога-Отца и человечества. Я это наблюдал в Риме, когда мы ползли на коленях по ступеням Святой Лестницы в знак раскаяния в грехах. Это было в базилике Сан-Джованни ин Латерано. Это было невероятное ощущение — тоннель, изображения Иисуса на стенах, а на самом верху — картина, представляющая распятие. После всего этого я пришел к глубокому осознанию того, что всемогущий Бог-Отец на Небесах так же, как и мы, страдает, чувствует боль и переживает. Я смог прочувствовать все это. А когда я был у мусульман и молился в мечети аль-Акса в аль-Кудс (Иерусалиме), то понял, что с точки зрения ислама мы все — рабы Аллаха, и даже пророк Мухаммед — Его раб.

Однако я знаю, что наиболее адекватный перевод арабского слова «абд», часто переводимого как «раб», означает, скорее, слугу, человека поклоняющегося и служащего...

Да, Вы правы, скорее, именно слуга Бога, хотя иногда оно и переводится как «раб». Часто мы беремся утверждать: «Таких взаимоотношений у нас нет. Это устарело, и мы считаем Бога нашим Отцом». Однако, насколько мне известно, в азиатской традиции, из которой происходит Отец Мун (а это конфуцианская традиция), сын для отца — это не только физический сын, но еще и слуга. Так, различные религиозные мировоззрения помогают мне увидеть эти различные пласты в отношениях Бога и человека, прочувствовать их.

А что можно сказать о буддизме? Вы ведь очень близко знакомы с этой традицией, встречались с Далай-ламой. Однако в буддизме нет Бога-Отца, как в авраамических религиях.

Понимаете, в буддизме присутствуют различные формы представлений о личности Будды. Отнюдь не все буддисты веруют одинаково. Существует, например, традиция трикайя, или тройного тела Будды. Тройное тело состоит из самбхокайя (физического тела), нирманакайя (светлого тела, подобного тому, в котором преобразился Иисус на горе Фавор, его можно увидеть в визуализации и медитации) и дхармакайя. В последней Будда присутствует повсюду во Вселенной. Ученые рассматривают это как своего рода пантеизм, когда Вселенная — это Будда. Но я считаю это указанием на то, что Вселенная сама по себе несет элементы сакрального. Хотя мы верим в Создателя, но и Вселенная также свята. У нас есть связь со всеми элементами универсума, но одновременно мы ощущаем и нити, ведущие к некоему трансцендентному началу, но при этом также связанному с мирозданием. И хотя в буддизме, может быть, и есть идея, подобная идее Бога-Творца, как человека, восседающего где-то на облаках, но что уж совершенно четко прослеживается в буддизме, так это принцип всеобщей взаимосвязи во Вселенной. Этот принцип известен как Пратитьясамутпада, или двенадцатеричная формула бытия, взаимозависимого возникновения. И конечно же, в буддизме есть также и идея пустоты. Смысл идеи взаимосвязанности заключается в том, что мы верим, что Бог един, следовательно, все в мире взаимосвязано. Я понимаю это так, что как неразделимы душа и тело, так же можно говорить, что Вселенная — это тело Бога, а трансцендентный аспект Вселенной — это Его душа. Можно и в таком ракурсе рассматривать этот вопрос. С точки зрения Божественного Принципа мы верим в то, что Вселенная сотворена Богом, однако есть еще особая энергия, Богом излучаемая. Мы ее называем Универсальной изначальной силой, той, что дает жизнь Вселенной. Это аналог энергии ки или ци, известной из древних традиций.

Получается, что монотеизм, с которым связаны идеи Движения Объединения, имеет точки соприкосновения с буддизмом?

Да, это так… Я бы даже сказал, с азиатской философией.

Буддизм — это ведь, скорее, философия, а не религия?

Конечно. Вы же знаете азиатскую ментальность: в ней философия и религия всегда взаимосвязаны.

А как, по-вашему, буддизм ближе к философии?

Нет, конечно, это самая настоящая религия.

Но, может, его можно обозначить как некий путь саморазвития, самореализации?

Таковым он считается только на Западе, поскольку для Запада буддизм достаточно нов. Но мои гарвардские учителя наверняка пришли бы в ярость от подобного утверждения. Они бы сказали: «Эти западные буддисты, они вечно твердят, что буддизм — это философия. Но это никакая не философия. Мы жили в Азии, жили в Тибете. Это религия».

Действительно, буддизм имеет все характерные черты религии, и это не просто вид практики самосовершенствования. Это также и традиция молитвенного поклонения, религиозная традиция. Существуют практики поклонения Будде: приношение, зажигание свечей, положение тела, распростертого ниц, наконец, самобичевание во имя Будды. Буддизм в целом, а не его западная версия, — очень строгая религия, а не просто философия, по моему мнению.

Давайте перейдем от этого личного к более общим вопросам. Экуменическая эйфория во всемирном масштабе проходит. Это общая тенденция для многих стран? Каково Ваше мнение об этой тенденции и ее перспективах?

По моему мнению, важнейшей является идея Бога, Божественного понимания того, что этот мир — еще не все, что существует нечто большее. Это во все времена, для всех поколений было самой главной идеей. Я не думаю, что серьезное отношение к религии когда-нибудь исчезнет. Религия всегда будет играть авангардную роль для человечества. Мы верим в то, что существует дух, дающий нам жизнь, и дух этот находится вне пределов материального мира. Отсюда следует, что и наша внутренняя сущность трансцендентна этому миру. И главный, коренной вопрос для нас, людей, всегда лежал в сфере транcцендентного: какова цель нашего бытия, для чего мы существуем? Для чего существует все это? Таких трансцендентных вопросов не задают животные — их задают только существа, обладающие самосознанием.

Для меня Бог, трансцендентность — это самые важные темы. И я верю, что эти темы никогда не будут исчерпаны. Если под фундаментализмом понимать серьезный поиск человечеством Бога, то он не утратит своей актуальности никогда. Однако если такой серьезный поиск повлечет за собой насильственные действия, то это будет против самой природы абсолютного трансцендентного Добра, в которое мы верим и которое можем ощущать на практике. Ведь на человеческом опыте молитвы, медитации, различных религиозных практик можно ощутить изначальную, природную доброту Вселенной.

Проявления фундаментализма часто означают, что универсальные начала, такие как религия, духовность, становятся подчиненными более частным — национальной принадлежности, политике и т.п.

Да, и фундаментализм в этом случае, образно говоря, превращается из трансцендентного в сугубо материальное начало.

Вы знаете, я в Корее второй раз, но интересуюсь этой страной уже очень давно. Здесь один народ, говорящий на одном языке, но очень много разных традиций. Среди корейцев можно встретить последователей практически всех мировых религий. Можно ли утверждать, что идеи Движения Объединения — это в чем-то часть корейской ментальности?

По сути, я не совсем кореец. Да, у меня этнически корейское происхождение, но я американец. Я родился и вырос на Западе. Я американский гражданин. Мое культурное становление происходило на Западе, но я вырос в корейской семье. Истинные Родители всегда были очень заняты, у нас не было каждодневного родительского руководства и воспитания. Однако мы всегда были окружены именно выходцами из Азии.

Для меня очень важно было приехать в Корею, ведь мое мировоззрение в большей мере западное, хотя я много учился и на Востоке. Я вырос в корейской семье, и это помогает мне лучше понять Восток. Я увидел здесь много интересных моментов, отличающихся от Запада. На Востоке, равно как и на Западе, есть свои плюсы и минусы. Важно объединить определенным образом позитивный опыт обеих этих цивилизаций.

В Корее отношение к религии в большой степени основывается на семейной традиции. А вот американцы часто очень толерантны в религиозных вопросах. Я знал христиан, чьи дети стали мусульманами или буддистами, и они вполне удовлетворены таким выбором своих детей. Однако в Корее я встречал семьи, где подобные ситуации приводили к жесткому семейному конфликту. Часто родители или другие члены семьи стараются противостоять религиозному выбору своих близких и, хуже того, оказывают на них давление, чтобы помешать их обращению в иную религию. Да, в Корее множество религий, но в то же время достаточно сильны и межрелигиозные трения. Например, около двух лет назад около 10 тысяч буддийских монахов и мирян вышли на демонстрацию перед президентским дворцом против дискриминации буддистов. Поэтому я не идеализирую нынешнюю межрелигиозную ситуацию в Корее. Здесь скорее смешанные впечатления. Я встречал семьи, где родители вполне соглашались с духовным выбором своих детей. Но были и обратные ситуации, в которых родители были категорически против и принимали все возможные меры, чтобы повлиять на выбор своих детей. Подобная ситуация и в Японии, где имели место похищения сторонников Движения Объединения. Около 4000 последователей Движения Объеди-нения были похищены и насильно ограничены в свободе действий. Такие действия в демократическом обществе противоречат Конституции.

У нас в России иногда проявляет себя подобное положение вещей. Религия, принадлежность к ней, жестко увязывается с национально-культурной идентичностью типа «если ты русский — значит православный, татарин — мусульманин» и т.п. Усугубляет ситуацию деление религий и исповеданий на «традиционные» и «нетрадиционные», что в значительной степени получило и юридическое обоснование. Наконец, имеют место попытки Русской Православной Церкви Московского Патриархата позиционировать себя в качестве носителя новой господствующей идеологии.

Я очень глубоко верю в свободу выбора, когда дело касается религии. Думаю, что и Отец Мун придерживается мнения, что, в конце концов, даже люди, выросшие в нашей Церкви, должны иметь право на выбор, останутся ли они последователями Объединения или нет. Я всегда говорю это, формулируя очень четко: «Иди изучи ислам, буддизм, христианство…» Так я и сам поступал. Только на таком основании ты можешь решить, являешься ли ты последователем Объединения или нет.

Я также не считаю настоящей религиозной свободой ситуацию, когда присутствует некое давление со стороны государства. Не думаю, что это соответствует и представлению Отца Муна о том, как люди должны идти к Богу.

В дальнейшем Вы планируете продолжить свои занятия как специалист-религиовед?

Да, я очень люблю учиться. Но еще в большей степени меня привлекает практический опыт различных религиозных и духовных традиций, его использование. Еще когда я был студентом, я применял методы духовной молитвы, медитации из различных традиций. Я всегда учился с акцентом именно на молитву и практику. Я планировал писать работу, в которой собирался сравнить взгляды китайской буддийской школы Хуаянь времен династии Тан (VIII век) и Иоанна Дамаскина, христианского «отца Церкви». У него были своеобразные воззрения на Троицу, согласно которым Отец, Сын и Святой Дух взаимопроникают друг в друга: единый в трех, а три в одном. В школе Хуаянь есть также понимание «троицы» — Будда Варошана, Будда Будра и Будда Манджушви. И они также взаимопроникают между собой. Я, к сожалению, пока оставил эту работу, так как чувствую, что меня привлекает больше практика.

Насколько я понял, именно Вы активно пытаетесь развивать в Движении Объединения практику Божественного Принципа в межкультурном и межрелигиозном контексте?

Да, мы пытаемся делать это в различных аспектах. Мы устраиваем мировые турне и часто посещаем различные уголки планеты. Но особо чтим пророков четырех великих религий мира. Во время таких посещений как бы ощущаешь самого себя в позиции пророка или святого, посланного Богом. Мы уже посетили родину Будды в Ламбини (Непал), землю Иисуса (Вифлеем и Иерусалим). Далее, в этом году мы планируем посещение ряда мусульманских святых мест, а в декабре поедем в Цюйфу, где родился Конфуций. Я считаю это очень хорошей и полезной практикой.

Первое интервью Хёнг Джин нима российской прессе

Беседовал Валерий Емельянов, ИАЦ "Время и мир",
для "Портала-Credo.Ru"

Хотите узнать больше?   Свяжитесь с нами

Ленты новостей

© 2024 Мир Бога. При любом использовании материалов сайта ссылка на mirboga.ru обязательна.

Rambler's Top100
Рейтинг@Mail.ru